К Богдану подошел Карпо и остановился перед ним, но тот его не замечал. Только когда Карпо заговорил, Богдан словно проснулся, поднял голову и посмотрел на своего побратима.
— Говорю, вертится земля, Богдан, вот еще одна новость у нас, — сказал Карпо и улыбнулся, стараясь как-то смягчить впечатление от своего неожиданного появления.
— Знаю, Карпо. Чаплинского назначили чигиринским подстаростой. Добился своего по милости Николая Потоцкого! Рано оперился! Пролезла вошь за воротник.
Карпо весело усмехнулся, подошел ближе к Богдану.
— Острянина убили свои же взбунтовавшиеся казаки…
Только теперь Богдан, как ужаленный, встрепенулся:
— И Острянина? Это на московской земле?
— Да, где-то там. Сразу после того, как он вернулся от царя с подарками для казаков и себя. Свои же казаки, переселенцы, взбунтовались на новом месте и убили. У казаков все шиворот-навыворот получается. Взбунтовались и… снова целыми группами возвращаются на Днепр. Лучше воевать за свою свободу и родную землю, чем зря топтать ее у соседей.
Пораженный новостью, Богдан обеими руками поднял саблю и изо всей силы ударил ею о колено. Но сабля из дамасской стали с пронзительным визгом пружинисто выпрямилась, острым концом поранив левую руку. Капля крови привела полковника в бешенство и он со всего размаху ударил саблей по сухому пню спиленной груши. Дамасская сталь не выдержала и разлетелась на куски.
Богдан посмотрел на окровавленную ладонь и с яростью отбросил разукрашенную рукоятку сабли в заросли.
— Краденая! Душу мне, как укор еще и за отца, терзает, — словно оправдывался Богдан, тряхнув окровавленной рукой. И снова посмотрел на Карпа, теперь уже другими, трезвыми глазами. — Острянина убили сами же казаки! Что творится в этом беспокойном и несправедливом мире! Кто же ведет этих казаков, убивших своего атамана?.. Хватит, Карпо… К черту все это! Есть у нас земля, хутор, два пруда с рыбой, пасека, сенокосы, занимаемся хозяйством. Довольно уже казаковать. Надо искать иных путей для осуществления своей мечты. Пускай Чаплинские и Пешты служат польской шляхте!
Взволнованный Хмельницкий положил руку Карпу на плечо. Чувствовалось, что в груди у него кипел гнев, но он старался сдержать себя. И пошли вдвоем, пробираясь, как в дебрях, между деревьями старого сада, на которых от весенних соков набухали почки.
На дорожке их поджидала Ганна. Вдали, насторожившись, стояла дворовая челядь. Невольно совершив такой поступок, он словно хотел покрасоваться перед ними. Хозяин!.. Оглянулся и посмотрел на Карпа, словно искал у него поддержку и оправдания своего поступка.