Я велосипедист. Кроме того, я муж, отец, сын и лицо с постоянным источником дохода. И домовладелец. И еще разное. Человек, он много кто.
Да, так значит, я ехал на велосипеде. По лесу, весной. И упал. Навернулся капитально. Как известно, в лесу иногда разгоняешься. А ехать узко. Я свернул с тропы и стал по вересковой целине спускаться к такому маленькому вроде склону. И вдруг переднее колесо заклинило между двух камней, я перелетел через велосипед, ударился бедром о корень, и вдобавок велосипед стукнул меня по лбу. Сперва я лежал. Было чертовски больно. Я не мог пошевелиться. Просто лежал, как бревно, и глядел вверх, на ветки, они тихо колыхались на слабом ветру. Впервые за несколько лет кругом была совершенная тишина. Когда первая боль прошла, я испытал блаженное умиротворение. Был только лес. Привычная мешанина из разнокалиберных мыслей, чувств, планов и обязательств не мутила голову. Внезапно все превратилось просто в лес. И в мозгу не звучала ни одна из этих доводящих до исступления детских песенок. Обычно они привязываются ко мне намертво. Песенки из мультиков, которые мой сын и его приятели смотрят на видике или DVD. Песни-прилипучки, специально для того цинично сварганенные. Для моей центральной нервной системы они бремя непосильное. К тому моменту, когда я сверзился с велосипеда, я уже несколько месяцев слышал их постоянно. Они мучили меня всю зиму. Я работал, отдыхал, хоронил отца под неумолчные песенки. И уже подумывал обратиться за профессиональной помощью. Возьмем хотя бы Пингу. Это видеопингвин немецкого производства, которого обожает мой сын. Баа, баа, бабаба, баа, баа, бабаба, баба, баба, баба, баба, баба, баба, бааа, ба, ба, баа, БАААА! Песенка могла крутиться в голове сутками. А я тем временем принимал душ, завтракал, ехал на велосипеде на работу, проводил совещания, возвращался домой, заезжал в магазин, в детский сад, и так далее и тому подобное. Пингу с утра до вечера. А в другие дни это бывал Строитель Боб. О Господи. Строитель Боб, вы за это возьметесь? Конечно возьмусь! Бэм, Бэм, бэмбэмбэм, БЭЭМ! Или Телепузики. Ужас. Эти, прошу прощения за слово, тошнотворные якобы игрушки, созданные, как утверждается, британскими психологами специально для того, чтобы удовлетворять непостижимые и загадочные нужды, а также любопытство маленьких детей. На двухлетках этот адский замысел срабатывает безотказно, но куда деваться таким, как я, кому больше двух лет? Тинки-Винки! Ла-Ла! Дипси! По! Телепузики! Телепузики! Скажи При-вет! У меня возникает одно, но сильное желание — спустить всю компанию в измельчатель отходов. А паровозик Томас? Этот, может, и не так ужасен. Первые раз пятьдесят-шестьдесят. Бодро пыхтя «Туту-ту-тутуту-туту, ту-тут-тутуту, тутутуту-ту» (и так далее), он разъезжает по педантично воссозданной из коллекционной железной дороги стране, слегка напоминающей Англию, хотя всем детям известно, что на самом деле маленький паровозик Томас, счастливый и довольный, носится по острову Судур, где у него есть вагончики Анни и Кларабель, коллеги-локомотивы Перси, Тоби и Джеймс или как их там, а также вертолет Харальд, автобус Берти, бульдозер Терренс и главный контролер мистер Фуражка, как мы называем его дома, от похвалы которого не ускользнет ни одно доброе дело, совершенное его паровозами, а они только тем в основном и заняты. Вот ведь какой ты незаменимый, маленький локомотив Томас, может он, к примеру, сказать, хотя бывает и крут, как в тот раз, когда большие локомотивы загордились и отказались сами таскать свои вагоны. Только с мистером Фуражкой такие номера не проходят, не на того напали.