— Это ты так считаешь! — Кимберли стала вырываться из его рук, боясь, что не выдержит и разрыдается у него на глазах.
— Я не буду гоняться за тобой по всей Калифорнии, — угрожающе предупредил Артур.
— А я и не хочу, чтоб ты гонялся, — с трудом выговорила Кимберли.
Ее кожа похолодела и стала липкой, Кимберли мучила тошнота. Наконец ей удалось освободиться, на это ушли остатки сил, Кимберли находилась в полубессознательном состоянии.
— Я думаю, что хочешь, но этого не будет. Ты сделала все, чтобы разрушить наши отношения, и, если мое предложение останется без ответа, благодарить за это будешь только себя, — жестко сказал Артур. — Ты говоришь, что тебе никто не нужен. Ты просто трусиха, боишься решиться на более серьезные отношения.
Кимберли застыла, пытаясь сосредоточиться на его последних словах, но вдруг перед ее глазами все закрутилось и стало исчезать в конце длинного темного тоннеля.
Вернувшись из небытия, Кимберли обнаружила, что лежит в кровати. Но, как только она приподняла голову, на нее снова накатила невыносимая тошнота. Кимберли без сил упала на подушку. Артур быстро поднес ей стакан воды и заставил выпить.
— Я все равно уеду, — упрямо сказала Кимберли, злясь на собственную физическую слабость.
— Если врач разрешит, — мягко произнес Артур.
— Какой врач?
— Которого я вызвал. Тебе было очень плохо.
— Это обычная утренняя тошнота на пустой желудок! — прошипела Кимберли. — Я чувствовала себя почти хорошо, но ты затеял свой дурацкий спор, и вот результат.
Артур смотрел на нее с необычайным спокойствием и хладнокровием.
— Перестань смотреть на меня так, словно я взбунтовавшийся ребенок! — потребовала возмущенная Кимберли.
Артур немедленно отвел глаза, но продолжал стоять рядом. А Кимберли мучилась из-за собственной глупости. Артур был необычайно добр к ней, он не сбежал от ситуации, которая многих мужчин привела бы в ужас. Кимберли допускала, что он мог справиться и с не очень приятными обязанностями по уходу за младенцем. Она даже почувствовала себя немного виноватой перед Артуром и, чтобы скрыть слезы, отвернулась от него.
— Я не хочу, чтобы ты расстраивалась, — все тем же мягким успокаивающим тоном произнес Артур, сдерживаясь от более горячих проявлений нежности.
— Я не расстраиваюсь, — пролепетала Кимберли.
— Я обманывал тебя, когда говорил, что не буду гоняться за тобой по всей Калифорнии, — сказал он.
Это был явно шаг к примирению, и Кимберли почувствовала, что тоже готова восстановить пошатнувшиеся отношения.
— Да?
— Я не могу допустить, чтобы ты снова исчезла неизвестно куда. Ты почему-то противишься своей потребности во мне, но каждый из нас нуждается в ком-то, а у тебя, по-моему, больше никого нет, кто мог бы помочь тебе.