Анхел отошел от вертолета и ждал, когда она подбежит к нему. Позже она вспомнит об этом и задумается, но в тот момент ею двигало одно чувство. Она поняла, что молитвы ее услышаны и все страхи остались позади. Сердце так колотилось, что не хватало дыхания, и она буквально упала на него. Голова закружилась, когда его руки сомкнулись вокруг нее.
— Соскучилась, милая?
Его низкий голос обволакивал. Он склонился к ней, а она не могла оторвать лица от его груди. Такой родной запах, она упивалась им, словно он давал ей живительные силы.
— Не смейся надо мной… пожалуйста, не смейся!
Эмилия зарыдала, вцепившись в него обеими руками, чтобы не упасть.
Шли минуты, Анхел молча стоял, поддерживая Эмилию, давая ей возможность немного прийти в себя и успокоиться. Наконец она справилась с собой и вспомнила, что на них смотрят.
— Порядок? — тихо спросил Анхел. Прерывисто вздохнув, Эмилия подняла к нему лицо.
— Я очень люблю тебя.
Она не собиралась признаваться ему в любви, даже мысли такой не было, слова прозвучали сами собой. Она заглянула ему в глаза и наткнулась на взгляд столь мрачный, что от страха у нее свело мышцы. Только тут до нее дошло, в каком напряжении он пребывает.
— И даже спустя столько времени ни малейшего сомнения. Милая, я должен чувствовать себя самым счастливым малым во вселенной, — ответил Анхел, внимательно разглядывая ее взволнованное лицо. В его темных глазах вспыхивали золотистые искорки. Затем он нагнулся и подхватил дорожную сумку.
— Пошли, давай избавимся от этой представительской группы.
Он обхватил ее рукой за плечи и повел туда, где их терпеливо дожидались остальные. Эмилия все еще дрожала, мозг был заблокирован, и она не могла ни на чем сосредоточиться. Слова пролетали мимо ее сознания, потому что необходимость передвигать ноги требовала от нее невероятного напряжения. Подсознательно она отметила, что он изменился, но, в чем заключаются эти перемены, она не могла бы сформулировать. Анхел всегда отличатся большой выдержкой, зачастую его просто было трудно понять. Свой южный темперамент он обычно тщательно контролировал. За исключением постели…
Щеки Эмилии на мгновение вспыхнули, но тут же стали бледнеть. Что Анхел сказал? Что он счастливейший парень во вселенной? Может быть, но только не в спальне с собственной женой, которую он как-то назвал самой целомудренной женщиной в Западном полушарии. Да, в спальне она оказалась катастрофически несостоятельной в силу воспитания и врожденной сдержанности, но еще сильнее на нее давило его недовольство. Чем больше он раздражался, тем больше Эмилия замыкалась в себе. Вдобавок все, что происходило или не происходило за дверью спальни, подвергалось обсуждению и осуждению членами семейства Фагундес, проживавшими в доме. Эмилия помалкивала, зажималась, но нараставшее в ней сопротивление не могло укрыться от внимания Анхела. За удовольствие провести ночь с собственным мужем ей приходилось расплачиваться, и цена была слишком высокой, потому что в первую очередь страдало ее чувство собственного достоинства.