Аннабелла украдкой бросала взгляды на Майлса, пытаясь понять его настроение. Он был слишком спокоен. Почему он не обращает на нее никакого внимания? Чем она его обидела? Она стала вспоминать о том, как накануне они занимались любовью, но не вспомнила ничего, что бы могло ему не понравиться. Прошлой ночью он был нежным и пылким любовником. Однако на балу он держался особняком и был с ней довольно холоден. Она вспомнила и то, что ей пришлось идти за ним, и даже любовью он начал заниматься словно бы против своей воли, пока страсть не смела его сдержанность. Теперь эта сдержанность вернулась. Он улыбнулся в ответ на некоторые замечания Камиллы, потом нашел убежище за газетой, ни разу больше не взглянув на свою жену.
Только несколько минут назад его мать говорила, что он боготворит ее. Если отвратительная история Элис была столь же достоверна, тогда весь ее рассказ оказывался настоящим сплетением лжи. Сейчас казалось, что ее ночного любовника никогда и не существовало.
Аннабелла смотрела на Майлса и думала о том, кем он был для нее с момента их женитьбы. Она вспоминала задумчивого мужчину, который помогал ей в течение всей ее болезни и поддержал ее в стремлении вернуться в Лондон. Она вспоминала остроумного товарища, который подбадривал ее, когда она совсем упала духом, а также милого обманщика, который утверждал, что она хорошо выглядит, даже когда она была на грани смерти. Он молчал, а она вспоминала занимательного собеседника. Хотя сейчас он и не обращал на нее внимания, она не могла забыть того внимательного и понимающего слушателя, которому она поверяла свои страхи и сомнения. Она смотрела, как он подносит ко рту хрупкую кофейную чашечку, и думала о нежном бескорыстном мужчине, который обучил ее азам искусства любви. Вспомнив о том, какого страстного любовника она обнимала ночью, Аннабелла почувствовала дрожь.
Аннабелла находилась в утренней столовой, наблюдая за своим мужем, но вспышка просветления, которую она вдруг испытала, была столь глубокой, что у нее возникло ощущение, что на какой-то краткий миг она оказалась в соборе.
— С тобой все в порядке, Белла? — спросила Камилла, увидев, что ее невестка побледнела и стала задыхаться.
Майлс поднял голову, и взгляд его серебристо-голубых глаз остановился на жене.
Аннабелла успокаивающе махнула рукой им обоим:
— Небольшой приступ, ничего больше. Я просто отвыкла от таких поздних развлечений. Так о чем ты говорила?
Майлс зашелестел своей газетой и вновь вернулся к чтению. Камилла вновь защебетала. Аннабелла была в полном отчаянии.