Ее бесцветные глаза наполнились слезами.
— Я сделаю все, чтобы она позабыла об этом злосчастном полдне. Я приложу все силы, чтобы она чувствовала себя здесь комфортно. Что она могла подумать о нас! Но ты сообщил, что она поправилась, и я думала, что увижу великолепную леди Аннабеллу, а не эту грустную бедняжку, у которой такой больной вид. Скажи, что мне сделать, чтобы загладить свою вину перед ней и перед тобой?
— Не надо заглаживать вину передо мной. И я думаю, будет лучше, если ты ничего не будешь ей говорить и не станешь больше затрагивать эту тему. Но пожалуйста, не надо плакать.
Она кивнула и, промокнув глаза изящным платочком, добавила:
— Думаю, тебе пришлось несладко. Но что мы можем для нее сделать?
— Дайте ей время.
— И еще, я думаю, она нуждается в хорошем отдыхе, — согласилась мать. — Я велела, чтобы для нее приготовили главную спальню, но теперь, когда я ее увидела, то решила предоставить ей Желтую комнату. Она такая яркая, и окна выходят на юг, поэтому там всегда будет солнечно, когда она будет ложиться отдыхать в полдень.
Он нахмурился.
— Отдельная спальня? Как бы Аннабелла ни выглядела, но мы женаты, мама.
— Ты хочешь, чтобы она спала с тобой? Конечно же, нет. Она выглядит такой хрупкой, мой дорогой, — упрекнула она его. — Я уверена, что одной ей будет лучше, она сможет спокойно спать и отдыхать. Ты не можешь ожидать от нее выполнения супружеских… — Она увидела выражение его лица. — О! Я и не собиралась вмешиваться в твою личную жизнь. Я думала только о ней, а не о твоих… Поступай, как считаешь нужным, — добавила она, закусив губу.
— Я думаю, что решение останется за ней, — твердо произнес Майлс. — Не расстраивай себя. Мы с этим справимся. А сейчас я пойду посмотрю, как она устраивается. Должно быть, она волнуется, куда я пропал. Но мне просто необходимо было немедля поговорить с тобой, с Камиллой и Бернардом. Сейчас мне нужно смыть с себя пыль и грязь. Мы ехали очень быстро, потому что мне не хотелось проводить еще одну ночь в пути. Я хотел, чтобы Аннабелла поскорее устроилась на месте. Увидимся за обедом.
Он поклонился и ушел, глубоко погруженный в свои мысли.
На пороге спальни он замешкался в нерешительности, но затем открыл дверь и вошел. Это была огромная комната, в два раза больше обычной, к ней примыкала гардеробная. Его дядюшка спал в этой комнате, и Майлс, когда унаследовал поместье, первым делом убрал огромную старую дядюшкину кровать на чердак и поставил себе новую. Он не слишком разбирался в мебели, но кровать, которую он купил взамен старой, радовала его взгляд моряка. Она тоже была огромная, но из более легкого дерева, а на стойках спинок были вырезаны изображения русалок и дельфинов, тритонов и ракушек. Его мать смеялась над этим и предсказывала, что его будущая жена и эту кровать отправит на чердак.