— Здравствуйте, — сказал он очень вежливо. — Простите, что помешал вашим занятиям. Дело в том, что я ищу… сына.
Жетон выпал из рук Кэта и закатился под койку. Биг разинул рот. Найс выключил свою музыку.
— Сына? — переспросил Стек. — Ты ищешь сына — здесь? Здесь нет сыновей.
Старик недоверчиво улыбнулся — он принял слова Стека за шутку.
— Я понимаю тебя, парень. Ты хочешь сказать, что вы уже взрослые. Но когда-то и вы были чьими-то сыновьями. Иначе не бывает. Все люди рождаются от отца и матери, вот ведь оно как.
— Почему ты пришел именно сюда искать своего сына? — холодно спросил Айз, хотя внутри у него все запрыгало от нетерпения.
Старик оглядел комнату и присел на краешек свободной койки.
— Я издалека, устал… Помогите мне, ребята, если можете. Мой сын жил в специальном городке…
— В Городке?
— Да. Я послал ему письмо, и мне ответили, что мой сын и его товарищи как раз направлены сюда, в столицу. Здесь вас не так уж много, не правда ли?
— Два раза по кружочку, — сказал Биг. Старик не понял. Биг начал сбивчиво и торопливо объяснять: — Десять — палочка, десять палочек — кружочек. Нас здесь как раз два кружочка. Два кружочка, два раза по десять палочек…
— Ага, две сотни, — догадался старик. — И среди них мой сын. Его зовут Диэго.
— Диэго? — повторил Стек. — Никогда не слышал такого странного имени.
— Скажи, старик, — Айз пересел на ту же койку. — А как твой сын Диэго попал в Городок?
— Это обыкновенная история, мальчики. Наверное, все вы попали в свой Городок точно так же…
Старик положил руку на стриженую голову Айза, и Айзу вдруг представилось, что сейчас произойдет невероятное: этот старик окажется его отцом; Айзу больше всего на свете хотелось, чтобы старик оказался его отцом.
— Эх, безотцовщина, безотцовщина, сироты вы мои! — Старик обвел всех десятерых ласковым взглядом, и все десятеро невольно подались вперед; Айз почувствовал, что каждый из его товарищей мечтает о том же.
— Моему Диэго было пять лет, когда я стал безработным и нищим. А моя жена, его мать, умерла еще раньше от болезни. Мы с ним голодали много-много дней, и он стал таким худеньким, таким бледным, что я боялся взглянуть на него. Я ходил по свалкам, искал сухие корки, обглоданные кости, огрызки фруктов — этим мы и жили. Диэго таял на глазах как свечка, и я думаю, очень скоро совсем растаял бы. Но тут появился человек в военной форме, он набирал мальчиков, чтобы отвезти их в Городок и выучить на механиков; он обещал, что с мальчишками будут хорошо обращаться, что они будут сыты, одеты, обуты и научены ремеслу. И я отдал своего Диэго — не помирать же мальчишке с голоду. Мне сказали: когда курс обучения в Городке закончится, я снова смогу взять его к себе. И вот теперь он где-то здесь, правда, не механик, а солдат…