Конни выпрямилась и, казалось, прислушивалась. Кедрик напряженно ждал. Между Конни и всадником было не более пятидесяти футов, но они не видели друг друга, разделенные скалой, кустами и деревьями.
И всадник, и девушка не двигались. Кедрик облизнул пересохшие губы. В глазах у него потемнело, и он на мгновение закрыл их.
Всадник спешился, вынул револьвер и осторожно отошел в сторону. Том снова прицелился. Переведя взгляд на Конни, он увидел, что девушка машет рукой, указывая назад. Том решил, что она просит его не стрелять, и остановился, ожидая.
Человек рассматривал следы на песчаном дне каньона, и пока стоял, разглядывая землю, Кедрик заметил какое-то движение. Вглядевшись, он увидел Ларедо Шэда, приближающегося к всаднику. Взглянув в сторону дома, Ларедо махнул рукой, проехал еще немного и сошел с лошади.
Со своего наблюдательного пункта Кедрик увидел, как Ларедо пошел вперед, с трудом продвигаясь по толстому слою песка. Не дойдя до человека дюжины ярдов, он остановился.
Должно быть, Ларедо что-то сказал, потому что чужак застыл как громом пораженный и некоторое время стоял, не двигаясь. Когда он наконец повернулся, Кедрик увидел освещенное солнцем лицо. Это был Клаузон.
Дальше все произошло очень быстро, Ларедо Шэд, пригнувшись, выхватил правой рукой револьвер. И только Клаузон собрался спустить курок, как Ларедо выстрелил — секундой раньше.
Клаузон, пошатнувшись, отступил назад, но Шэд выстрелил еще раз. Бандит стал медленно оседать. Ларедо подошел и, нагнувшись, стащил с него кобуру, потом снял с его лошади седельный вьюк, ружье и боеприпасы. Вместе с Конни они подняли убитого, привязали его к седлу и отпустили лошадь, шлепнув по крупу. Конни вошла в комнату с белым как мел лицом.
— Ты видел?
Том кивнул.
— Его нельзя было отпускать. Иначе мы погибли бы еще до восхода. Сейчас, — сказал он с зловещей улыбкой, — им будет над чем поразмыслить.
Вошел Шэд. Он ухмыльнулся:
— Я сначала не видел, что у него был револьвер, — нога заслоняла. Он запросто мог меня пристрелить.
Шэд бросил седельный вьюк.
— Тут немного еды, — сказал он, — и патроны. Думаю, их можно использовать, хотя я тоже принес кое-что. Телеграмму и письмо я отправил. Один парень на телеграфе задавал мне много всяких вопросов. Кажется, все уже знают об этом деле.
— Тем лучше. Это ведь только в компании боятся, что все выплывает наружу. Что еще слышно?
— Подняли шум насчет смерти Гюнтера. Я слышал, что в убийстве подозревают тебя. Это компания распускает такие слухи.
Кедрик кивнул:
— Пусть распускают. Дня через два я отсюда выберусь, и мы разберемся во всем.