— Что сказать о нем? — произнес он спустя несколько секунд. — Так, ничего похожего на то, что происходит на настоящих армейских маневрах, когда загораются сердца мужчин. Но о чем ты все-таки говорил? О какой-такой угрозе?
— Выкинь это из головы. Мало ли какие мысли могли прийти в голову старого законника?.. Но как все же обстоят у тебя дела с подготовкой твоих гвардейцев?
— Э-эх! — Хаукинз перекатил сигару с одного конца рта в другой. — С этим все в порядке, думается мне. В пятницу Сэм продолжил игру:
— Ну а как сегодня прошли практические занятия? Пошумели здорово!
— Практические занятия?! — возмутился Маккензи. — Проклятье, да это же не «практические занятия», а самые настоящие маневры!
— Извини, пожалуйста. Ну и как они?
— Не так чтоб очень хорошо: у нас возникли кое-какие трудности.
— Извини еще раз. Но я верю в тебя: ты сумеешь найти выход из любого положения.
— У-ух! — Хаук, с изжеванной вконец сигарой во рту, подошел к кровати, на которой сидел Сэм. — Я должен подготовить несколько диверсионных групп. Две или три, не больше: я против концентрации на одном участке значительных сил. И, черт побери, Сэм, я должен непрестанно держать своих бойцов под прицелом, что и делал за исключением того случая, когда ты, парень, доставил мне столько неприятностей.
— Я же говорил тебе... Поверь, я очень об этом сожалею. Не хочу вдаваться в подро... Маккензи перебил его:
— Ты так думаешь?
— Да, — медленно, виноватым тоном сказал Сэм. — Первое, чему обязан научиться юрист, — это придерживаться в своей практике фактов и только фактов. И я осознаю, что выбора особого у меня нет. Я изолирован от внешнего мира. О чем я искренне сожалею.
— Я не буду делать вид, будто понимаю всю ту чепуху, что ты мелешь, если тебе самому действительно ясно то, о чем ты болтаешь, — а я думаю, так, оно и есть, — то растолкуй мне хоть что-нибудь из того, о чем говорил ты вчера. И позавчера тоже, черт тебя побери! О том, что может произойти после завершения операции «Нулевой объект».
«Слава Богу», — подумал Сэм Дивероу. Но он ничем не выдал своего ликования и сидел с видом холодного, рассудительного адвоката, неустанно пекущегося об интересах своего клиента.
— Ладно, поясню. Мне известны все трастовые счета, Мак. Они, за исключением одного, который, как полагаю я, оформлен на тебя, могут быть предъявлены твоей семеркой или их доверенными лицами к оплате, и, поскольку молодчики эти знают шифр номер один, каждому из них отвалится по триста тысяч долларов. Второй шифр, дающий право на изъятие остальных денег, указан на отпечатанном на пишущей машинке листе бумаги, имеющемся среди других документов и приобретающем юридическую силу лишь после того, как ты завизируешь текст и поставишь внизу свою подпись. Если я не ошибаюсь, ты обратишься с ним в цюрихский банк непосредственно перед началом осуществления завершающей фазы операции «Нулевой объект». Правильно?