Но раз так, то тогда все, что я помню: смерть родителей, жизнь с сестрой, дружба с Любляной, неудачная учеба в теологическом, мои скитания по различным местам работы, отшельничество, наркомания, запои и даже убийство участкового Курнявко — всего лишь фикция, иллюзия, мысленная галлюцинация?
Предположим, это так. Болезнь, расстройство сознания, бред наяву. Но если это болезнь, то должны быть и какие-то иные ее проявления, верно?
Я старательно прислушался к своему телу.
Нет, если не считать небольшого переутомления от непривычно долгой работы языком, ничего у меня не болело. Здоров, как три быка, как пел когда-то Высоцкий.
Появилась мысль не откладывая отправиться к психиатру на консультацию, но я ее задавил в зародыше. Врачей мне только еще не хватало! Сомневаюсь, что они найдут у меня какие-либо отклонения в физиологическом плане. Но зато наверняка я стану для них ценным материалом по психической части. Как минимум, запрут меня на энное время в диспансер для проведения спецобследования, а по максимуму — светит мне психушка со всеми ее удовольствиями в виде промывания мозгов и усиленной химиотерапии. Вспомни «Полет над гнездом кукушки», которым ты когда-то зачитывался...
Ладно. Допустим, что я все-таки нахожусь в здравом уме, и память не издевается надо мной, выдавая несуществующее за реальность.
Тогда что получается? Что накануне я заснул в ванне, разморившись от горячей воды, а сегодня утром проснулся уже в другом месте и в другом качестве? Как такое может быть? Или, наоборот, то, что я вижу и чувствую сейчас, — коматозный бред, а в действительности я неподвижно лежу на больничной койке, не воспринимая окружающее, потому что мозг мой работает в замкнутом контуре? Помнится, нечто подобное приходилось читать в фантастике. И не только в фантастике. Тогда следует вспомнить и древнего китайца по имени Чжан-цзы с его парадоксом насчет бабочки.
Или, как это принято у господ фантастов, все объясняется тем, что надо мной проводит негуманный эксперимент группка ученых во главе с каким-нибудь доктором Моро, ввергнувшая меня в пучину виртуальной реальности, которая, разумеется, ничем не отличается от реальности действительной?
И тут перед моим мысленным взором, как фотовспышка, сверкнуло мгновенное воспоминание, и я невольно поперхнулся пивом.
А ведь все эти рассуждения и гипотезы, сказал я себе, — не что иное, как попытка уйти от единственно верного объяснения. Оно не нравится тебе, потому что в корне противоречит твоим представлениям о мире и об его устройстве. И еще оно очень безжалостно, потому что не оставляет тебе спасительной лазейки, позволяющей надеяться на то, что когда-нибудь все вернется на круги своя.