– Знаю, слыхал, – согласился старший, – но боюсь, осквернят.
– Ничего не сделается с костями твоего бухгалтера, – сказал милиционер.
– Значит, ты думаешь, все-таки это он? – встрепенулся старший.
– О, аллах, – вздохнул милиционер, – я ничего не думаю.
На тропе появились люди. Впереди шел Кунта с мотыгой на плече, за ним шел дядя Сандро, похлестывая камчой, а за ним – председатель сельсовета.
– Я их на дороге застал, – сказал он, стараясь угадать, как будут вести себя родственники бухгалтера.
Увидев Сандро, они оба встали в позу, выражающую воинственную непреклонность.
– А я решил, – сказал Кунта, добродушно улыбаясь, – все равно вам Сандро понадобится, вот и зашел.
– Остановись, Сандро, между нами – кровь! – сказал старший, а младший засунул руку в карман галифе.
– Клянусь хлебом-солью моего отца, – торжественно сказал дядя Сандро, – а хлеб-соль моего отца, как вы знаете, чего-то стоит…
– Ему цены нет, – подтвердил старший.
– …Так вот, клянусь хлебом-солью, что между нами крови нет.
Стало тихо. Все ждали, что скажет старший родственник.
– Пока верим, – сказал он. Младший вынул руку из кармана.
– Вот и хорошо, – обрадовался милиционер, – вот это по-нашему, по-советски, а ты, – обратился он к Кунте, – расскажи, как было.
Кунта, помаргивая своими птичьими ресницами над бледными голубыми глазами, все смотрел на Колчерукого.
– Сдается мне, что Кунта собирается менять свои горб на мою колчерукую, – сказал Колчерукий.
– Это от бога, это не меняют, – серьезно ответил Кунта, – но я тебя сначала не признал.
– Так я теперь кумхозник! – закричал Колчерукий. – Говорят, у меня в кумхозе рука расцветет, как ты думаешь, Кунта?
– Они говорят, к лучшему, посмотрим, – все так же серьезно ответил Кунта и снял мотыгу с плеча.
– Да ты дело рассказывай! – перебил его председатель сельсовета.
– Мы пришли сюда, – начал Кунта, положив руку на мотыгу, как на посох, – хотели посмотреть, что стало с нашим великаном. Приходим, а он еще дымит. Тут Датико садится и говорит: «Кунта, разгреби-ка золу, посмотрим, что стало с котлом: расплавился или лопнул». А Сико уселся, вот где Колчерукий сейчас стоит, и стал цигарку крутить, приговаривая: «Что мне в этом кумхозе нравится, так это перекур».
– Да ты дело говори, – снова перебил его Махты. Продолжая рассказывать, Кунта стал мотыгой разгребать в дупле золу и выгребать попадающиеся кости Милиционер наклонился и осторожно стал складывать из этих костей скелет, громко объясняя свои действия и иногда меняя расположение костей Кунта осторожно выкатил черепную коробку и милиционер приладил ее к месту.