В углу, пряча лицо в тени, стоял высокий человек. Шукри глядел на него, пытаясь понять, кто это, но он старательно укрывался от взглядов. Что-то в нем казалось знакомым, но в голове у Шукри была такая каша, что он не мог вспомнить.
На полу, прижавшись к Рифату, скрючилась старая женщина. Книготорговец кашлял, только что придя в сознание. «Лучше бы они пристрелили беднягу», — подумал Шукри. Может быть, это стоило сделать ему самому.
Когда он вошел в комнату, Абу Муса отдавал приказ подчиненному.
— Возьми шестерых блокировать фасад дома. Я даю вам все полномочия, — говорил он. — Остальные пусть заходят с тыла. Девчонка не могла уйти далеко. Я хочу, чтобы вы обшарили каждый переулок и каждую крышу, пока не найдете ее.
Махнув рукой, он отпустил мухтасиба. Когда тот ушел, забрав с собой еще четверых людей, Абу Муса повернул голову и спокойно посмотрел на Шукри.
— Ахмад, дорогой! В какой странной компании я тебя нашел. Подумать только, в каком мире ты живешь.
Он едва не улыбался. Шукри никогда не видел его таким довольным. Он оглядел Абу Мусу, как будто видел его впервые в жизни. Стройный, интеллигентный, симпатичный... тошнотворный. Сколько ему сейчас лет? Сорок пять, сорок шесть? На вид не дашь больше тридцати пяти. Один из тех типов, которые расцветают с возрастом.
Шукри знал о нем все, знал его лучше, чем он сам знал себя. Ненавидел его, боялся его. Если бы Абу Муса не был таким отличным работником, если бы он не был таким красивым и сговорчивым, Шукри выгнал бы его из мухабарата давным-давно. Сейчас он жалел, что не сделал этого, чувствуя, как горло сжимает противный комок страха.
— Вижу, ты поменял форму. Она тебе идет. — Он надеялся, что голос не выдаст его страха.
Абу Муса холодно взглянул на Шукри. В его поведении что-то было не то — нервозность, неловкость, которой у него не должно быть.
— А ты, — сказал он, — точно тот же самоуверенный маленький подонок, каким всегда был. Плохо. — Он замолчал. Его взгляд был направлен на Ахмада. — Ахмад, — продолжал он, — позволь мне все объяснить. Абд эль-Карим Тауфик приказал мне создать Департамент национальной безопасности, подчиняющийся религиозной полиции. В свое время он станет независимым органом Исламского государства. В течение следующего месяца мы возьмем на себя функции мухабарата. Мы уже командуем регулярной полицией и бригадой для борьбы с мятежами.
Но между тем мне надо расплатиться по старым счетам. И новые условия дают мне прекрасную возможность. Мне очень повезло. Пока я работал в мухабарате, мои руки были связаны. У меня были подозрения, но с кем я мог ими поделиться? Ты был любимчиком у начальства. Ты был всемогущ на своем посту или почти всемогущ. Но я подозревал тебя и знал, что однажды ты мне попадешься. Поэтому я держал язык за зубами и ждал. А потом... — На тонких губах Абу Мусы на мгновение промелькнула улыбка. Но не в глазах. Его глаза не улыбались, в них была только нервозность.