На полигоне – препятствий не перечесть. Одно из них – ров шириной восемь и глубиной два с половиной метра, да еще и высокий земляной бруствер. Препятствие казалось непреодолимым. А другие? Эскарпы и ров, надолбы и ежи... И все приказано пройти.
Шум двигателя двухбашенного, похожего на морской дредноут СМК вспугну я птиц, и они заметались над чащей. Этот танк первым двинулся по специальной трассе. Вслед за ним – КВ. Так началось соревнование двух тяжелых первенцев Кировского завода. А потом пошел вперед и Т-100, третий тяжелый танк, построенный на опытном заводе имени С. М. Кирова.
Все три машины на испытательной трассе показали себя неодинаково. СМК и Т-100 весили свыше 50 тонн каждая, имели экипаж 7 человек. Малоповоротливые, медлительные, но какая в них сила! Вести их механикам-водителям было тяжело. Возникли трудности и у командиров: непросто давалось управление стрельбой. Ведь в каждой из двух башен СМК было по пушке, да еще три пулемета.
Однобашенный КВ сразу же обратил на себя внимание удивительной для тяжелых машин маневренностью. Благодаря широким гусеницам он хорошо прошел по заболоченным участкам местности, вроде играючи преодолел трехметровый ров и крутой подъем, поутюжил камни, легко взял эскарп – отвесный срез холма. Огонь его 76-миллиметровой пушки разметал учебные цели. Мощный КВ, преодолев все препятствия на трассе, вызвал аплодисменты на трибуне. Ворошилов похлопывал Котина по плечу, смеялся. Улыбался и Малышев. Кошкин аплодировал тоже.
Однако настоящий триумф выпал на долю среднего танка Т-32. Красивая обтекаемой формы машина быстро преодолела все препятствия и неожиданно начала взбираться на прибрежный крутой холм. Ворошилов забеспокоился:
– Куда это водитель полез – разве можно взобраться на такую кручу? Не одолеет... Машина перевернется...– не то спрашивал, не то утверждал нарком.
Кошкин замер, упрашивая про себя Носика: «Гусеница держит цепко... Не меняй оборотов!..»
Но машина упорно шла наверх. Последнее усилие – и танк на вершине!
– Вершина! Он на вершине! – крикнул комкор Павлов раскатистым, счастливым голосом. И все зааплодировали. Ворошилов приветственно выбросил руку в сторону Т-32, который замер на вершине холма. Радовался и Малышев, но по-своему – тихо, сдержанно. Для него, полгода назад ставшего наркомом, которому подчинялись и танковые, и дизельные заводы, правительственный смотр был тоже испытанием.
Накануне Малышев с Кошкиным несколько часов провел возле Т-32 и внутри его. Умная простота решений сложнейших технических проблем не могла не покорить его, недавнего конструктора. Ознакомившись с танком, он ощутил удовлетворение от того, что увидел совершенную по замыслу и безупречную по конструкторской разработке машину.