— А что, если кто-то специально поссорил именно для этой цели сибиряков и москвичей? — поднял вверх палец Глебыч. — Вдруг конфликт разожжен третьей силой?
— И не потому ли тогда одновременно с этим стали убирать государственников, ратующих за жесткий контроль над природными ресурсами страны? — тут же принял в работу версию Моржаретов.
Не найдя скорых ответов, полковники посмотрели друг на друга. Осознав, что ничего пока они не поняли, на несколько минут занялись собой: Серафим Григорьевич, оживающий после радикулита, по привычке погладил поясницу, а Глебыч расстегнул еще одну пуговицу на рубашке.
— Может, поможешь поискать следы господина Козельского здесь, у нас в Москве?
— Слушай, а не он ли это вышел на твоего Вараху? — предположил вдруг муровец, на предыдущий вопрос лишь кивнув головой. — По времени, кстати, совпадает.
— Дай команду проверить все старые связи Василия Васильевича, авось где-нибудь их пути пересекались, — взял в разработку и эту подброшенную идею Моржаретов. — Не может же он действовать в безвоздушном пространстве.
— Что дает наблюдение за Варахой?
— Пока ничего. Похоже, что он и сам начинает дергаться из-за отсутствия внимания к себе.
— А мой конкурент, — Глебыч расставил локти, изображая толстяка, — Василий Васильевич больше не проявлялся нигде? На мне ведь два его трупа.
— Как в воду канул. Вараха — пока единственный канал выхода на него. Будем ждать.
— Да дай ты ему что-либо оперативное, на котором можно погреть руки, может, после этого он сам начнет искать Василия Васильевича.
— Уже думал об этом. Есть у меня на примете один капитан из нашей физзащиты, который сумел пока наряду с бесшабашносью и безотказностью сохранить чуткость и расчетливость, — Борис Соломатин. Да ты его видел, мы вместе приезжали к последнему трупу. Пожалуй, я его через какое-то время постараюсь перетянуть к себе на оперативную работу. Он как раз контачит с Варахой, и информацию, что важно, можно будет запустить через него, а не через меня.
Говорили так, будто Борис уже согласился стать наживкой в будущей операции. Но чем, видимо, хороша армейская среда, так это воспитанием исполнительности. Не поиском способов, как уклониться от дела, а развитием способностей, как лучше дело выполнить. В согласии Соломатина Моржаретов не сомневался ни на йоту — может, потому еще, что сам не раз за свою службу ходил «живцом», а в капитане он словно увидел себя молодого. Нынешняя оперативная работа требовала больше бумажного анализа, но по старой привычке Моржаретов нацелен был на действие, которое побуждает обе стороны крутиться в учащенном ритме. Именно действия способны ускорить появление необходимых зацепок.