Полипов, будто выполняя приказание Кружилина, теперь стоял и молчал.
— Ты, Петр Петрович, одного не можешь понять. Или не хочешь… Верх окончательно берут такие, как Иван Савельев, как Малыгин. Они тебя вытеснили отовсюду. Вот почему ты не в состоянии ответить на мои вопросы. А если в состоянии, но уходишь от них сознательно, то еще хуже.
Кружилин ожидал, что Полипов будет возражать, оправдываться. Но тот только спросил с холодной отчужденностью:
— А ты бы уж заодно и объяснил, не в состоянии или сознательно, раз… раз этакий у тебя… талант психолога.
— Этого объяснить пока не могу.
Стоя друг против друга, каждый теперь понимал, что лучше бы им скорей разойтись. Однако Кружилина задерживало любопытство: чем же кончится эта их случайная встреча?
Медлил и Полипов. Он отвернул глаза в сторону и потирал ладонью никелированный руль своего велосипеда. Потом решительно встряхнул машину, словно дернул лошадь за удила.
«Все равно не уедет, — подумал Кружилин. — Он все-таки понимает, что это будет походить на бегство, на позорное отступление. Не уйдет, не попытавшись как-то взять верх. Но интересно как?»
Кружилин решил ждать до конца и даже положил обратно на чемоданчик плащ, полез за папиросами.
Полипов отлично понял все мысли Кружилина. Понял и даже смерил его глазами с головы до ног с откровенно снисходительным превосходством.
Однако и Кружилин понял, что этот взгляд бывшего секретаря райкома на сей раз какой-то искусственный, показной.
— Значит, думаешь, что прижал меня в угол? — тихо спросил Полипов. Василий только пожал плечами. — И ждешь, как я из него… из этого положения выйду?
— Ну что ж. Это тоже интересно.
— Да… Но только мне выходить ниоткуда не надо. И никуда ты меня не загнал. Конечно, в последние годы судьба меня не балует, в этом ты прав. Пришлось… работу в райкоме, а потом и в совхозе «Степной» оставить…
— Осторожные, однако, формулировочки. Жалеешь, что ли, себя? А когда-то не выбирал выражений. Некогда, мол, выбирать, которые помягче, дело делаем…
— А ты не перебивай! — повысил голос Полипов. — Я твои вопросы выслушивал спокойно.
— Хорошо, — коротко сказал Кружилин.
— Ну вот… Только рано вы собрались хоронить Полипова. Жив еще Полипов. А формулировки… Я и сам понимаю — наломал дров порядочно, как уж тут ни формулируй. Партия поправит…
— Сколько же можно поправлять тебя? — не выдержал все-таки Кружилин.
— Во-он ты каков, оказывается! — уже сквозь зубы выдавил Полипов. — А ведь мы терпеливее относились к вам.
— Погоди, погоди… Кто это — мы? И к кому это — к вам?
— Ишь ты, как за слова хватаешься. К тебе вот, в частности. А мы — это старшее поколение.