— Увы, все значительно серьезней.
— Что ж, мы должны предпринять какие-то шаги."..
— Прошу вас, пойдемте в комнату Калиновской. Его высочество просил, чтобы мы встретились там. Миша… Князь Репнин предложил весьма хитроумный план, и Александр Николаевич хотел довести его до вашего сведения?
— О, Миша! — развел руками Корф. — Он просто создан для должности адъютанта — беспредельно предан своему хозяину и первым бросается на его защиту.
— Вы завидуете ему? — улыбнулась Анна.
— Боже сохрани! Каждому свое — я солдат, мое место на передовой. Или — подле вас, что почти одно и то же.
— Ах, вот как? — Анна лукаво посмотрела на него.
Да, мне нравится бороться за вас. Вы подобны дикой лани — ее нельзя укротить силой, но можно убедить лаской и обещанием защиты.
— Владимир, только не говорите, что собираетесь сделать мне предложение! — рассмеялась Анна, и смех ее был счастливым.
— Не забегайте вперед своей судьбы, — шутливо пригрозил ей пальцем Корф. — Всему свое время. А пока — идемте к его высочеству. Мы должны опередить тех, кто пытается помешать ему довершить начатое…
* * *
— Здравствуй, сын, — негромко сказал Николай, входя в гостиную имения Корфов.
— Отец? — Александр, до этого увлеченно созерцавший какую-то книгу, встал, всем своим видом выражая крайнюю степень удивления. — Что побудило вас, Ваше Величество, отправиться в эту глушь? Неужели только отцовские чувства?
Николай, не ответив на его выпад, подошел к Александру и взял из рук наследника книгу, которую тот читал.
— Сенека? Похвально. Мой сын уже не тратит время на пустые поиски вечной любви?
— Та любовь умерла, что толку жить прошлым, — равнодушно пожал плечами Александр.
— Любовь или предмет твоей любви? — недобро усмехнулся Николай.
— Что вы имеете в виду, отец? — заметно обиделся Александр.
— Я подразумеваю, что тайное больше не является таковым, и я знаю, что вы обманули меня. Госпожа Калиновская жива и прячется сейчас в этом доме, — глаза Николая устрашающе сверкнули, император был полон гнева и величия.
— Ольга умерла, — сухо сказал Александр. — И я бы просил всех проявлять больше уважения к ее памяти.
— Лжец! — вскричал Николай, теряя терпение.
Он достал из кармашка мундира цепочку с крестиком и пару дорогих сережек с рубинами и на раскрытой ладони протянул Александру.
— Что это? — как ни в чем не бывало, спросил Александр.
— Вы уже не узнаете свои подарки, сын? — рассердился Николай. — При дворе их опознали! Вы заказывали эти вещицы у нашего ювелира для госпожи Калиновской. И они были замечены на ней в тот день, когда она устроила для графа Бенкендорфа представление с мнимым самоубийством.