— Его высочество показал мне не один пример благородства, а я из тщеславия все пытался сравняться ним в храбрости и щедрости, вместо того, чтобы быть благодарным за его расположение. Знаете, Анна, — глаза Владимира оживились и заблестели, — странная эта штука — богоизбранность. Обычный человек просто не в силах поверить, что кому-то свыше дано больше. И поэтому он все время пытается либо низвергнуть того, кто наверху, либо сам стать таким. А по сути — оказывается всего лишь узурпатором.
— Я думаю, — тихо сказала Анна, с интересом посмотрев на Корфа, — все дело в гордости. Гордость способна удержать вас от посягательств на то, что выше вас. Гордыня способна сбросить вас в пропасть.
— Вы говорите, как отец, — вздрогнул Владимир.
— Иван Иванович был мудрым и очень добрым человеком.
— И почему, когда вы рядом, мне кажется, что и он где-то здесь, поблизости?.. Анна! — Корф порывисто обернулся к ней, но карета вдруг остановилась, и Никита громко крикнул с облучка: «Приехали!».
* * *
После церемониала на площади гости, смотревшие из окон на праздник, перешли к танцам.
Александр записал все номера для Марии и с нетерпением ждал ее в кругу семьи. Императрица, слегка расстроенная событиями последних дней, была немного бледна и рассеянна. Николай, воспользовавшись ее недомоганием, с удовольствием рассматривал принаряженных фрейлин, а Жуковский с благодушным видом подтрунивал над монаршей озабоченностью.
Принцесса Мария к началу бала припозднилась — ее задержал какой-то молоденький паж с прекрасными женскими формами и бархатным голосом. По разговору Мария поняла, что это одна из фрейлин. «Паж» проявил завидную осведомленность в придворных делах и отношениях, но не счел необходимым представиться. Мария пожелала фрейлине веселого бала и присоединилась к монаршей семье.
— Мы пропустили первый танец, — мягко упрекнул ее Александр, когда Мария подошла к нему.
— Я выбирала маску.
— И, должен сказать, весьма успешно. Вы дали мне прекрасную возможность видеть ваши необыкновенные глаза.
— Вы смущаете меня, ваше высочество!
— Нет-нет, привыкайте к комплиментам, Мари, — улыбнулся Александр. — Скоро только ленивый не потрудится найти в вас бесчисленное количество достоинств и не бросится прославлять их. Теперь вы — член нашей семьи, и каждый уважающий себя пиит и придворный обязан восхищаться вами, как невестой наследника престола.
— Так это был дежурный комплимент? И в действительности мои глаза вас больше не вдохновляют?
— Вы не правильно поняли меня! Я всего лишь поторопился искренне рассказать вам, что думаю о вас, до того, как поклонение вам станет обязанностью, и вы уже не сумеете различать, где правда, а где лицемерная ложь.