— А это что? — Лиза указала на часы.
— Это? — удивился Седой. — Часы. Золотые и дорогие. Уплата в часть долга. Ваш муженек и заплатил. Он мне много, чем обязан еще.
— Но это же папины часы, — растерялась Лиза. — Я их год, как не видела. Откуда они у Забалуева?
— Знать не знаю, а за слова свои извинись — вещь не краденая.
— Да, простите меня, — кивнула Лиза. — Как увидела часы — голову потеряла. Вот и еще одна странность вокруг смерти папеньки… Седой, продайте мне их! Прошу вас! Вот возьмите!
Лиза принялась вынимать из кошеля деньги, которые взяла на пожертвование обители. Она торопилась, сминая ассигнации, — все хотела отсчитать, а потом отчаянным жестом протянула Седому всю пачку. Он ответил не сразу — пристально посмотрел ей в глаза, но подвоха не увидел — только горе и боль.
— Хорошо, — Седой взял деньги и отдал Лизе часы. — Забирай.
— А сейчас, — Лиза вздохнула, прижимая к груди руку с часами отца, — проводи меня к своей сестре…
Когда Лиза вернулась к карете, Соня встретила ее тихая и растерянная.
— Ты что-нибудь узнала? — спросила она Лизу.
— Да, и теперь еще больше стала уверена в том, что Сычиха говорила правду. Думаю, маменька замешана в смерти отца.
— Лиза!..
— Не смотри ты так на меня! Все сходится — выстрел и женский крик, что слышала одна молодая цыганка, часы отца, которые я уже год не видела, эти странные похороны — поспешно и в закрытом гробу. Осталось только услышать, что скажет отец Георгий, и я сложу эту головоломку.
— Ты говоришь ужасные вещи, — Соня была готова расплакаться. — Мне страшно. Ты меня пугаешь. И еще Карл Модестович меня испугал…
— Управляющий? Ты видела его? Что он тебе сказал?
— Он сказал, что ищет беглую крепостную, и что она — Анна. Но Анна же воспитанница барона. Как это может быть?
— О, Сонечка, — грустно сказала Лиза и успокаивающе погладила сестру по голове. — В жизни все может быть. Ты многого еще не знаешь, но однажды и тебе откроется правда. И ты поймешь, почему я так упорно ищу ответы на свои вопросы. Значит, Карл Модестович Анну не нашел?
— А ты видела ее! — догадалась Соня.
— Видела и говорила с ней. Она — чудесная, добрая. И пусть хотя бы она будет счастлива.
— Барыня, — осмелился подойти к ним Гаврила. — Может, поедем уже, а то нам еще до обители добираться. Если засветло вернуться домой не успеем, матушка ваша ругаться станет, а о ней мы наслышаны — сурова она очень.
— Что спешить надо, ты прав, а за спину свою не бойся, я наказывать тебя не дам. Поезжай! — Лиза села в карету, и они продолжили свой путь.
В обители никто Лизу задерживать не стал — двор был открыт, монахи заняты послушанием: кто по хозяйству, кто молитвами. Лиза остановила проходившего мимо послушника и попросила проводить ее к отцу Георгию.