«Бывает, — уговаривала себя Рита, — случается. Может, просто ему стыдно признаться мне в этих дурацких физиологических проблемах. Поэтому и ложится спать так поздно, смотрит свой бокс по ночам, журналы листает. Может, просто поговорить с ним нужно — и снова все станет нормально, как раньше, как у всех…» Но Рита чувствовала, что этим она себя только утешает. Что проблемы у Павла совсем не физиологические, а другие, гораздо более серьезные. Сколько раз плакала она по ночам, сколько раз слово себе давала, что не станет больше ждать ласки от мужа, что прикоснется к нему первая, и он ей ответит, и снова все станет по-прежнему… Но наутро просыпалась с тяжелой головой и понимала, что дело совсем не в этом. Ловила отстраненные, полусчастливые — полупечальные взгляды мужа и отворачивалась, понимая,
что к этому счастью и к этой печали она, Рита, не имеет никакого отношения.
Она знала почти наверняка о том, что в скором будущем жизнь их изменится. Она уже давно готовилась к тому, чтобы стать одинокой, и порой ловила себя на мысли: скорее бы эта неопределенность, эти горькие и страшные порой предчувствия становились невыносимыми. С каждым днем все больше отдалялись они друг от друга, с каждой ночью, казалось, все ближе к краю кровати отодвигается Павел, все теснее прижимается к холодной стене Рита…
«Однажды утром я пойму, что не могу встать с постели, потому что вросла в эту стену. Слилась с ней, стала, такой же холодной и мертвой. И уже не отдерешь меня от этой стены, как ни пытайся… — грустно раздумывала Рита, ощущая кожей холод бетона. — Ковер, что ли, повесить?»
В ту ночь Рита впервые заснула, не дождавшись, когда заснет муж. Чувствуя, что засыпает, она с облегчением подумала о том, что вот она наконец-то настала, та заветная ночь, когда она выбыла из этого изнуряющего марафона. Заснула Рита почти спокойно, не догадываясь о том, что ночь эта окажется самой страшной в череде бесконечных бессонных ночей этой осени. В ту ночь Рите приснился кошмар.
Сон был цветным и ярким. Очень давно не снились Рите такие сны. Она вообще редко помнила свои сны и всегда их боялась, потому что не было еще случая, чтобы дурной сон не оказался предвестием. И не нужны были никакие сонники, никакие толкования этих причудливых и странных сюжетов, да и не нашлось бы их,вероятно, ни в одной даже самой мудреной книге, потому что таких снов, какие видела Рита, никто еще не придумал… Раньше она всегда рассказывала свои сны Павлу. Он посмеивался над Ритой, бранил ее за суеверные страхи, а потом, когда сон и вправду сбывался, хмурил брови и говорил, что это простое совпадение.