— Не пугайся. Она нарисованная, — успокоила его Кнопка.
Сергей медленно шел вслед за Кнопкой по этой странной картинной галерее и разглядывал бесконечные натюрморты, развешанные на стенах вперемешку с «Тлеющей птицей», «Тлеющим ослом», «Призрачной коровой»… Возле кухонной двери располагалась экспозиция «Загадка желания: мою мать, мою мать, мою мать».
— Это ты увлекаешься? Или мамочка твоя? — поинтересовался он у Кнопки.
— Нет, что ты. Мамочка у меня нормальная.
— А ты?
— Не знаю, — искренне ответила Кнопка и стала вдруг грустной. Даже жаль стало погрустневшую Кнопку.
— Да брось, с тобой все в порядке. Мне тоже нравится Сальвадор Дали. Особенно вот эта…
Стараясь утешить Кнопку, он ткнул пальцем в первую картину, которая под руку попала. Это были «Кровоточивые розы». Неудачно ткнул, только потом он это понял. Но было уже поздно.
— А мне она кажется страшной, — ответила Кнопка и перевела разговор на другую тему.
В тот вечер они засиделись допоздна. Пили чай и разговаривали. Разговорам, казалось, не будет конца… Сергей и сам себе удивлялся — кто бы мог подумать, что так интересно и легко может быть с этой девчонкой, которая на девять лет его младше. Ему и уходить не хотелось, но Кнопка сама, не пытаясь казаться деликатной, попросила его об этом:
— Ладно, Сережа. Ты иди. Поздно уже. Мамочка скоро придет. Она уставшая, ей не до гостей… Я тебе позвоню завтра. Или послезавтра.
В прихожей они опять о чем-то разговорились. Он протоптался возле двери еще минут пятнадцать, пока Кнопка снова ему не напомнила:
— Все, иди уже. Девять часов, а у неё последняя пара в половине девятого заканчивается. Увидит тебя — начнутся расспросы, что да как… Она у меня, знаешь, строгая.
— Она у тебя что, тоже преподавателем в институте работает?
— Нет, она в институте не работает. Она там учится. Все, иди уже!
— Учится?! Не поздновато ли? Сколько же ей — твоей мамочке?
— Двадцать четыре! — выпалила Кнопка, и подтолкнула его к выходу и захлопнула дверь.
Составив в уме нехитрое уравнение, Сергей без особого труда вычислил: икс равен семи. И понял только одно — что он снова ничего не понимает.
Ни-че-го.
Впрочем, подумал он, вполне возможно, что Кнопка опять его разыграла…
— Да ты меня совсем, что ли, не слушаешь? — Раздался голос из какого-то другого мира. Кнопка, моргнула на прощание зеленым глазом, безжалостно исчезла. Теперь вместо нее рядом стояла совершенно другая девушка. «Вероника», — вспомнил он, не забыв при этом похвалить себя за феноменальную память. Вздохнул и ответил, сильно покривив душою:
— Слушаю.