– К лишнему абасси я добавил слова: царь хочет три дня молиться, и в таком деле женщина ему ни к чему.
Керим подавил вздох и спросил Датико о нише в комнате Баака. Оказалось, что там уже навешано много платья, где и укроется царица в случае непредвиденной опасности.
– Благожелатель да ниспошлет удачу, – заключил Керим, – и светлая царица сможет три дня пробыть с царем сердца своего.
Так, незаметно для посторонних, Датико наверху, а Керим внизу подготовляли появление Тэкле в башке.
Луарсаб ждал. Он вынул платок с вышитой розовой птичкой, подаренный ему прекрасной Тэкле в незабвенный день ее первого посещения, прижал к губам, и внезапно к сердцу подкрался холодок: почему-то ему почудилось, что птичка устремила свой полет вверх, бросив белый платочек, как прощальное приветствие. Но он отогнал прочь гнетущее предчувствие, – разве так много у него счастливых минут?.. Скоро он прижмет к себе любимую, он осыплет ее жаркими поцелуями и словами любви. О, как хороша она! Опять наденет она мандили, вплетет в шелковые косы любимые им жемчуга. А ножки… Как нежны они в золотистом бархате! Вот он видит, как горит, словно луна, алмаз на ее челе… А уста ее тянутся к его устам, и он ощущает аромат розы, освеженной утренней росой.
Внезапно к окошку, словно со дна колодца, поднялись нежные звуки чонгури, и кто-то задушевно запел:
В вышине увидел звезды, –
Разве к ним стремлюсь, гонимый?
Подошел – не звезды это
А глаза моей любимой.
Нету дна в них, плещет море,
Сколько солнца в их глубинах!
В них цветы рождает лето…
Слышен голос голубиный:
"В облаках вершину Картли
Я увидела … Разлуку
Мне с любимым предвещали,
Счастье я отдам за муку.
Взор его дороже жизни
В душу мне вливает пламень …
Что ковры мне! И что шали!
Замок мой – дорожный камень".
Встречу пой во мгле, чонгури.
Два цветка огнем объяты…
Две звезды упали в сети
Две души, как небо, святы.
Круг хрустальный – где начало?
Нет гонца для духом сильных…
Торжествуй, любовь, на свете,
Вечной юности светильник!
Изумленно внимал Луарсаб грузинским напевам, весь преобразился он. Конечно, Гулаби с ее ужасом только страшный сон. Вот откроет он глаза – и окажется вместе с любимой, неповторимой Тэкле в Метехи… и… Да, да, Тэкле с ним, и песни Грузии с ним… О, как много на земле счастья!.. И жаркие поцелуи, которые он уже ощущал, и ее глаза с голубой поволокой, отражающие небо, которыми он вновь восхищался, наполнили его уверенностью, что скоро он и Тэкле будут неразлучны там, в далекой, как солнце, Картли.
Луарсаб подошел к узенькому окошку и просунул через решетку бирюзовый платок с привязанным драгоценным кольцом Багратидов-Багратиони. И вмиг внизу заиграли прославление династии и возник звонкий голос мествире: