– Опять же, – точно отвечая на мысли католикоса, продолжал Трифилий, – опасно накликать на церковь справедливый гнев паствы…
– Не ты ли, Трифилий, берешься вразумить Иса-хана и Хосро-мирзу?
– Нет, и не мне беседовать с Шадиманом. Мы слишком хорошо понимаем друг друга…
И снова воцарилось молчание. Трифилий знал: больше никто не выступит против Саакадзе. Мелькнуло строгое лицо Русудан. Настоятель улыбнулся, успокоенно покосился на католикоса.
Тбилисский митрополит Дионисий оглядел синклит беспокойными старческими глазами…
– Не благовестишь ли нам, преподобный Даниил, какие спасительные мысли нашептывает тебе архангел Михаил?
– Не сподобил мя господь.
– Говори, служитель неба, говори, Дионисий, мое сердце открыто для твоего совета, – настойчиво проговорил католикос.
– Обязательно воспользоваться благомыслием Саакадзе и уговорить его сложить оружие. Таково решение церкови… А по стойкости своей и по вере против церкови он не пойдет, и воины, узнав о воле святого отца, немедля сложат оружие… Персы успокоятся. Кончится война, распахнутся ворота Тбилиси, грузины снова увидят друг друга, настанет мир! И незачем будет Симону, вернее – «змеиному», прости господи, князю, стремиться в Мцхета… И под радостный звон колоколов законный царь Теймураз обрушит кару божию на магометан…
– А если магометане проглотят Теймураза?
– И да не свершится накарканное черным вороном…
– А если свершится? – насмешливо проговорил Трифилий.
Неизвестно, сколько бы дней продлился колкий спор «служителей неба», если бы католикос неожиданно не согласился с Дионисием: направить его, как митрополита, к Саакадзе, конечно, с ведома Шадимана, для церковного увещания прекратить войну с персами.
Сегодня на майдане большой день. Не потому ли как-то сразу заглох разговор о победе азнауров у Жинвальского моста? Ведь неизвестно, кто помог? Может, правда, сатана в день своих именин, взбесившись, нарядил сатанят в русийские одежды и погнал на минбаши?
– Непременно так! – заявил кузнец, знавший толк в чертях. – Иначе почему Моурави, имея пищали, не заказал свинцовые заряды амкарам-оружейникам?
Довод был так неоспорим, что за кузнецом окончательно утвердилась слава знатока чертовых дел.
Именно с утра, когда еще не все успели открыть лавки, появился уста-баши глашатаев. Значит, случилось необычное!
Водворилась тишина. Неожиданно глашатай объявил царский указ, воспрещающий сарбазам не только буйствовать и грабить, но и что-либо вымогать у жителей.
– Купцы, шире открывайте двери лавок! – надрывался глашатай. – Торгуйте! Богатейте! Наш светлый царь Симон под свою защиту торговлю берет!.. Амкары, громче стучите молотками! Светлейший князь Шадиман зорко следит за спокойствием Тбилиси, никто не посмеет покуситься на ваше богатство!..