С тщательностью полководца и восторгом строителя осматривал Саакадзе с азнаурами твердыню могущества древней Грузии. Перед его глазами проходили пещеры-склады, пещеры-мастерские, пещеры-хранилища оружия. Вспугивая тишину столетий, гулко отдавались в гротах осторожные шаги. Вот он входит в зал Совета царства. Здесь сорваны врагами шелка и бархат, парча и ковры, похищены мрамор и фаянс, но печать величия лежит на высеченных вокруг стен каменных скамьях, на суровой нише, где высился трон царицы Тамар. Он смотрит на каменные шкафы около входной арки, угадывая, сколько важнейших ферманов, свитков, рукописных книг хранилось в их глубинах! Сняв шлем и стараясь ступать бесшумно, он входит в покои Тамар, расположенные рядом с дарбази. Множество комнат и террас выходит на обрыв над Курой. Вот оголенное каменное ложе царицы царей Тамар, прекрасной, как легенда, и мудрой, как явь. Суровая простота правительницы-воина воплотилась в строгих линиях стен, искусная резьба дверных арок и окон свидетельствует о ее возвышенном вкусе. Полный раздумья, он спешит в зал суда, где на длинных каменных глубоких скамьях долгие часы восседали мудрецы и судьи. А дальше простираются бесконечные ряды пещерных комнат без окон.
Но почему везде светло? Где скрыта тайна – откуда проникает свет?..
А вот и пещера-темница! Кольца, врезанные в толщу каменных стен. Здесь заточались изменники царства, властолюбцы, отступники, нарушители единства «от Никопсы до Дербента». А мало ли их сейчас разгуливает по грузинской земле! Тешатся кровью, как золотом. Вот достойное обиталище для таких шакалов, как Зураб, для таких лисиц, как Квели Церетели, для таких гиен, как Андукапар. И воздала бы им великодушная Тамар за лихие деяния полной мерой. За нарушение закона и правопорядка, за проявление низменных чувств, за предательство – возмездие!.. Но прочь отсюда! Каждый сам создает себе памятник!
Внезапно Саакадзе остановился: словно отвечая его мыслям, перед ним возникла надпись, вырезанная на камне скромным строителем:
«Пресвятая вардзийская богородица, благослови и в этом и в том мире строителя сей великой трапезной, патрона Иванэ, и прими его в свое лоно. И да отпустит ему бог прегрешения. Аминь».
Подхваченный водоворотом мыслей, Саакадзе и не заметил, как очутился здесь, в главном храме Вардзиа. Он смотрит на изумительную фреску богоравной Тамар и не может насмотреться. Строгая надпись над короной вещает: «Царица царей всего Востока – Тамар». Она и на камне – живая! Она стояла тут, солнцеликая, в такой же красной обуви, в черном платье с белыми косоугольниками; стройный стан ее подхватывал такой же пояс с белыми квадратами, круглые серьги окаймляли словно высеченное из розового мрамора лицо, загадочная улыбка таилась в уголках чуть полных губ…