– Уже заставил. На заре прибыл твой настоятель и с помощью Папуна опорожнил три тунги вина за здоровье Георгия Саакадзе. Трифилий привез указ, скрепленный печатью царя. Отныне я возглавляю высший Совет из знатнейших кахетинских и картлийских княжеских фамилий.
– А католикос?
– Утвердил… с Георгием Саакадзе пока ссориться невыгодно.
Бежан порывисто обнял отца:
– Я и сам не ведал, мой большой отец, сколь полно мое сердце любви к тебе… Громы небесные обрушились на предателей…
– В другой раз, мой сын, запасись шашкой, ибо громы небесные не всегда вовремя приходят на помощь.
Саакадзе, улыбаясь, обеими руками привлек голову Бежана и поцеловал полыхающие пламенем глаза. Да, это его сын, сын воина Саакадзе! И какую бы одежду он ни носил, все равно останется непокорным властным борцом за торжество высокого, человеческого над низменным.
– Настоятель Трифилий восхищен твоим умом, клянется, что даже умудренные в делах церкови епископы не догадались бы так ловко обрушить на князей гнев божий.
Бежан смущенно смотрел на смеющегося отца.
– Э-э, наконец поднялся, – весело ввалился Папуна и, обернувшись к двери, крикнул: – А ну, Эрасти, неповоротливый заяц, тащи сюда цаги!.. Пока ты, мой мальчик, сутки предавался заслуженному сну, девушки Носте сшили тебе праздничную одежду. – Папуна разложил на тахте черную атласную рясу, шелковую рубашку и широкий плетеный пояс. – Может, ты, божий угодник, забыл, какой сегодня день? С чем пойдешь поздравлять лучшую из матерей? Да живет наша Русудан вечно! На, держи! – Папуна вынул из кармана маленькое итальянское евангелие с золотым крестом на переплете и затейливой застежкой. – Подарок Пьетро делла Валле. Долго искал итальянец достойного принять от него божье слово, – спасибо шаху Аббасу, меня встретил. Сначала я немного сомневался, потом взял – красным сафьяном прельстился и сразу о тебе подумал…
– Дядя Папуна, дорогой, сколько жить придется, сегодняшний день не забуду.
– Думаю, не забудешь… Ты что, своими цагами черту лаваш месил? Пришлось выбросить. – Папуна снова крикнул за дверь: – Где пропал, чанчур? Гадалки заслушался?
– Сейчас, батоно Папуна, серебряные кисти искал. – И Эрасти, запыхавшись, вбежал с черными сафьяновыми цагами.
Укрывшись в квадратной башне от раздольного шума, Георгий заканчивал свое напутствие двум «барсам».
– Действия царя Теймураза все больше не внушают доверия. Помните – отстающего догоняет неудача. Без пушек впредь наш путь будет подобен пути, вьющемуся над бездной. За медь, извергающую огонь, платите не одними ценностями, но и посулами, и дружбой. Близятся новые битвы – в кровавом тумане и беспощадном огне. – И он привлек к себе Дато и Гиви. – Дорога далека, надежда рядом…