— это неважно, если дело удастся замять. Но предотвратить подобные случаи в будущем — прямая обязанность генерала. Ведь если сынок и дальше будет позволять себе нечто подобное, то в конце концов наступит момент, когда замять очередной эксцесс не удастся, и карьера самого генерала Игрунова полетит к чертям.
Недоброжелатели обязательно спросят, как это он может командовать тысячами молодых людей, если не способен справиться с собственным сыном. Если же девчонка написала не только генералу, но и куда-нибудь еще, то это гораздо хуже. Может начаться разбирательство, и замять эту историю будет значительно сложнее. А еще хуже — если девчонка осталась жива. Этого тоже нельзя исключать, как, впрочем, и того, что она просто сумасшедшая или мстит Максиму Игрунову за какую-нибудь мелочь. Последнее было бы наилучшим вариантом — мало ли какая фантазия может родиться в безумной голове. Однако Алексей Федорович в это не верил. Для того, чтобы все проверить и уже потом решать, что делать дальше, генерал должен был поручить кому-то сбор информации. Сам он не мог заняться этим без риска привлечь внимание милиции. Конечно, начальник ГУВД — личный друг Игрунова, но прежде чем вовлекать его в это дело, надо выяснить, насколько все серьезно и опасно. А поскольку адъютант Игрунова лейтенант Цыганенко все равно читал письмо и при этом был предан комдиву как пес, генерал остановил свой выбор именно на нем.
— Пойдешь по этому адресу, — сказал генерал адъютанту, протягивая ему конверт, в котором было письмо Ларисы. — Сначала расспроси соседей. Про нее и про ее жениха. Узнай, кто он и что с ним. Про меня и про вот это, — он постучал пальцем по записке, оставшейся на столе, — никому ни слова. Ты ищешь дезертира, и у тебя есть сведения, что эта девчонка его прятала или прячет.
— Дезертир — это Чудновский? — решил уточнить Цыганенко.
— Если тебя об этом спросят, говори, что нет. Якобы сбежал другой солдат, несколько месяцев назад, но без оружия, поэтому общественность не оповещали. А если не будут спрашивать, то ничего не говори. Задавай наводящие вопросы и все.
Ты парень умный и обаятельный, соседи тебе сами все расскажут. Цыганенко кивнул. Адъютант генерала Игрунова и сам знал, что он умный и обаятельный — правда, он не подозревал, что комдив обращает внимание на такие мелочи.
— Если окажется, что девчонка жива, загляни к ней под тем же предлогом. Про меня и про письмо опять же не упоминай, но… Вот что: возьми у нее письменные показания. Насчет дезертира. Пусть напишет — мол, так и так, ничего не знаю, ничего не видела, никаких дезертиров дома не держу. Я хочу сравнить почерк.