— Ну да, да! Я бросала монетку! Ну и что? Выпала решка — я залезла в эту дыру и застряла. А ты теперь ты мне до пенсии это вспоминать будешь?
— Просто ты знаешь, как я отношусь к подобным вещам, и заметь: я оказался прав. Не подбрось ты монетку, может быть, сама выбрала бы верное решение и этих ссадин на руках сейчас бы не было.
— Но ведь мы все-таки встретились, — привела я последний аргумент.
— Это точно, так что давайте не будем спорить, — примирила нас Иришка. — Может, лучше поедим чего-нибудь?
— У меня только один вопрос: откуда вы все пришли?
— Я вылезла из второго отверстия.
— Я тоже. — И я.
— А как же вы не встретились?
— Там дальше такой лабиринт, что может потеряться целая армия. — Ирина уже доставала из рюкзака спелые яблоки. — Мы, наверное, просто вышли из разных коридоров в разное время и попали сюда.
— Между прочим, — наставительно произнес Андрей, — это отверстие только ближе к выходу такое узкое и низенькое, а там дальше идет обыкновенный широкий проход, где даже при всем желании не застрянешь.
— Ох, сколько еще испытаний придумает эта отвратительная лошадь, — вздохнула Ирина. — Мы вообще когда-нибудь выйдем отсюда?
— А вы что же, ничего не знаете? — отложила я бублик. — Вам конь разве не говорил, что задание с бубном было последним?
Лица друзей просветлели. Ирина даже жевать перестала:
— Что, правда? Неужели мы свободны?
— По крайней мере, так сказал Тыгдымский конь..
— А где он сейчас? Эй! Конек-Горбунок, не будь бякой, подай голос! — крикнул Леха. — Коняшка! Ау!
— Когда в прошлый раз я назвала его коняшкой, он наотрез отказался мне помогать, — заметила я. — Не любит наша строптивая лошадь такого обращения.
— Ну хорошо, тогда я буду называть его Сигизмундом Марихуановичем.
— Я — Тыгдымский конь! — рявкнул голос — И откуда вы только взялись такие? Свалились тут на мою голову! Да вы хуже всякой чумы! Вы меня ни во что не ставите, бесстыдники!
— Минуточку, — запротестовал Андрей.
— Молчать! Вы умудрились пройти все испытания без потерь, обозвали меня, великого и могучего, непонятными словами! Всякий стыд потеряли. Видеть вас больше не хочу!
— Мы можем идти? — спокойно спросила я. Общество этого нахального субъекта мне тоже надоело, и не было никакого желания даже спорить. Этот гад еще смел говорить о чести и совести! Да он сам с удовольствием сгноил бы нас в этой каменной тюрьме или отдал бы на растерзание тому уродливому гоблину. И после всего этого он еще рассуждал о том, какие мы плохие, что смогли выйти из этой передряги живыми!
— Да катитесь куда угодно! — ответил мне конь. — Я сначала хотел завалить вас испытаниями, но решил, чти, пока вы будете тут умирать, ваша грязная речь сведет меня с ума. Убирайтесь!