Автобус
— Ой, девочки-и… — протянула Киска, привстав с сиденья и глянув в лобовое стекло. — Что делается-а-а! Похоже, пробка! А-ах!
Она потянулась и зевнула совсем по-кошачьи, показав розовый язычок. Манеры у девушки были вкрадчивые, глаза раскосые, да и фамилия подходящая: Кошкина. Потому подруги и звали ее ласково Киской.
— А, ничего! — махнула рукой Татьяна. — Выпивка у нас есть, закуска тоже. Продержимся.
— Что ж мы на поминки, пьяные, что ли, приедем? — осуждающе сказала Галя.
— Когда мы еще приедем-то! Здесь и помянем.
— В автобусе?
— А чем не место? Уж лучше, чем сидеть за одним столом с этим… — И Татьяна невольно поморщилась.
— Ты че! — сказала Киска. — Греков — классный мужик!
— Ты на рожу-то не смотри, — усмехнулась Антонина Дмитриевна, которая уже успела основательно накушаться грековского коньячку. -
Рожа-то у Юрки смазливая, а вот нутро гнилое. И женился он на Нинке по расчету. И, между прочим, я ей говорила.
— И я, — поддакнула Татьяна. — Предупреждала, что ему квартира нужна и прачка-кухарка-уборщица в доме. Прислуга, одним словом.
— Это ты потому так говоришь, что Греков на тебя внимания не обращал! — фыркнула Киска. — А ты ему глазки строила!
— На тебя, что ли, обращал? — взвилась Татьяна.
— Представь себе!
— Да Греков бабник! — поддержала Киску Милочка. — Это сразу видно. Взять эту, на красной машине. Ну, чего она на кладбище приехала?
— Если у Грекова и была любовница, то не такая шикарная, — не согласилась с ней Киска.
— Много ты про него знаешь! Кто ж она тогда? Не Нинина же подружка! У нее таких подруг не было! — сказала Милочка.
— А ты откуда знаешь? — усмехнулась Татьяна.
— Да кто она такая? Домохозяйка!
— Да уж, — оскалилась Татьяна. — Только у этой домохозяйки…
— Таня! — моментально одернула ее Антонина Дмитриевна.
— А что такое? Кому теперь все это достанется?
— Уж не тебе! Не волнуйся так!
— И не тебе! Хотя ты свой кусок уже урвала.
— Танька! — Тоня!
— Да хватит вам ссориться! — не выдержала Галя.
— Давайте еще по коньячку, — поддержала ее Киска.
Таисия Максимовна и Инна с испуганным видом следили за перепалкой. Первая предпочитала никогда ни во что не вмешиваться, а вторая была новенькой. И через три года все равно — новенькой. Есть такой тип людей.
— И в самом деле, — поспешно сказала Антонина Дмитриевна. — Давай-ка, Таня, лучше выпьем. Помянем нашу Нину.
И потянулась за бутылкой коньяка.
— Чует кошка, чье мясо съела, — сквозь зубы сказала Татьяна, но тем не менее подставила свой стаканчик. — Таисия Максимовна? Инна?
— Ни-ни, — синхронно затрясли головами обе. — Мы не будем!