— Что-о?! — Греков даже подпрыгнул.
— Нина была беременна!
Автобус
Женщины сидели молча. Только что Антонине Дмитриевне звонил Петров. После этого она еще раз попыталась дозвониться Анатолию, но тот не отвечал. Он просто отключил мобильный телефон. Автобус почти не двигался, водитель откровенно скучал и развлекал себя музыкой, поймав молодежный канал. Женщины его не одергивали, хотя на весь автобус теперь раздавалась веселая песенка. Они стояли в мертвой пробке уже почти три часа. Антонина Дмитриевна молча вытирала струящиеся по лицу слезы. Даже Татьяна перестала язвить. .
— Вот и похоронили мы нашу Нину, — вздохнула Таисия Максимовна.
— И само собой все разрешилось, — добавила Инна.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно посмотрела на нее Татьяна. — Что разрешилось? Все только еще начинается!
— Я имею в виду для нее, — оправдываясь, сказала Инна.
— А разве у нее были проблемы? Писательница, денег полно.
— Детей она не могла завести, — тихо сказала Галя. — А ты говоришь: не было проблем.
— Вот ведь как бывает, — вздохнула Татьяна. — Что-то Бог дал, а что-то взял. Вот, к примеру, наша Нина — талант. Книжки писала, как оказалось. А детей иметь не могла, потому что болела по женской части. Бесплодная.
— Это не правда. Все с ней было в порядке, — сказала вдруг Инна.
— Что? — вскинулась Татьяна. — Что ты сказала?
— Нина могла иметь детей. Она была… она была беременна. Когда… когда умерла. На третьем месяце.
— Совсем девка с ума сошла, — покачала головой Татьяна. — Ну ты-то откуда знаешь? Вы даже вместе не работали! Она с тобой почти не общалась! И вдруг разоткровенничалась! Да с какой стати?
— Никто со мной не откровенничал, — покраснев, сказала Инна.
— Тогда откуда ты знаешь, что она была беременна?
— Мама сказала.
— А мама твоя откуда знает?
Инна молчала. Киска не выдержала:
— Начала, так договаривай!
— Это врачебная тайна, — сказала Инна.
— Значит, мои тайны можно выведывать! — возмутилась Киска. — Меня, между прочим, заставили! Мне, что ли, хотелось про Толика рассказывать? А из меня все вытрясли!
И она зло посмотрела на Татьяну. Та встрепенулась:
— Да, Инна. Раз уж мы начали откровенничать, придется и тебе все рассказать.
Инна посмотрела на Таисию Максимовну, словно ожидая от нее поддержки.
— Инночка, — сказала та, указательным пальцем поправив очки, — поскольку Нины больше нет, я думаю, о ее тайне ты можешь рассказать.
— Хорошо. Раз и вы этого хотите, я расскажу.
Киска и Милочка вытянули шеи, Галя придвинулась поближе, и даже Антонина Дмитриевна перестала всхлипывать.
— Моя мама работает медсестрой в частной гинекологической клинике на Ленинском проспекте. Клиника эта дорогая, и туда приходят только обеспеченные женщины. Естественно, они хотят полной конфиденциальности. Мама иногда рассказывает мне о своих пациентках, вроде как в назидание — как не надо поступать, о том, что с мужчинами надо быть осторожной, какие неприятности случаются с женщинами, которые… — Инна залилась краской и не закончила фразу. — Обычно это происходит вечером, за ужином. Однажды она пришла с работы расстроенная. Было это с месяц назад. И рассказала мне, что пришла к ним женщина тридцати семи лет, первая беременность, а она собралась аборт делать.