— Слушайте, — вступил в разговор Рогволд, рассказ орка навел его на одну весьма интересную мысль, — кажется, я начинаю понимать, зачем Мерлин охотится за «Равным». — Тут рус кивнул в сторону замотанного в тряпки меча за спиной Урука, — Мне кажется, что я понял, как он найдет того, кто предназначен мечу. Он же такую штуку уже устраивал, когда Артур королем стал. Урук, помнишь, нам Филин рассказывал?
Рогволд поскреб затылок и, видя, что спутники его не понимают, спокойно пояснил:
— Построит Мерлин всю свою дружину и велит за меч взяться. Кто сможет, тому меч и достанется. А что остальные погибнут, так для него это не проблема: новых бойцов наймет, если понадобится. И станет Мерлин великим владыкой всего нашего мира с помощью предназначенного мечу. Или даже в соседние миры сунется, раз уж начал эльфов в дружину нанимать. А если еще эльф станет предназначенным…
— Бронеслав, ты уверен, — обратился Урук к сотнику-ведьмаку, — ты уверен, что это эльфы? Ты не мог ошибиться? Доспехи из звездного металла в дружине Мерлина и обычные люди носят. То есть не обычные, а великие воины, но ты понял…
Орк на миг замер, вспомнив слова Морригана: «Трое из-за грани мира». Тем временем в ответ ведьмак достал из-за пазухи небольшую тряпицу и протянул ее Уруку. Орку хватило одного запаха от нее. Он судорожно кивнул и заскрежетал зубами, но, повинуясь невысказанному любопытству спутников, развернул маленький сверточек. Внутри него находился высохший кусок остроконечного уха, заросшего длинной, шелковистой шерстью или мехом. Цветом удивительная шерсть походила на золото. С видимым отвращением орк пустил трофей по кругу, после чего радостно оскалился Бронеславу.
— Чем ушко-то оттяпал?
Ведьмак немного смутился.
— Да это не я, это Карло наш метательным ножом попал. Сидели у костра, ну он и почуял наблюдателя. Метнул и попал. А ушко он мне потом подарил, на память.
Урук с хохотом оскалил клыки и хлопнул себя по колену.
— Так он у живого эльфа ухо оттяпал? Ну, теперь все, в короли этот эльф не пробьется никогда. Тут как, — обратился орк к спутникам, — если у трупа ушко отрезал, так убитый эльф вновь с целыми ушами в мир придет. А вот если у живого отсечь, то все. Больше не вырастет. Не быть ему теперь королем всеэльфийским. Разве что придумает легенду повеселее и пострашнее. Мол, сам Великий Черный мечом заколдованным ухо отрубил в неравном бою. И не один на один, а напав предательски, вместе со всеми своими легионами. Только так и не иначе.
Степь дрогнула от хохота Бронеслава.
— Черный, говоришь? Не знаю, какой он «великий», тут надо его девок спросить, а по жизни наш Карла весьма смуглый, почти черный. Прям в точку!