Кот то и дело обгоняет хозяина: ему не мешает божественное светило — от холма, на котором раскинулся Город мертвых, легла длинная тонкая тень.
Изломанная линия Запада обагрилась кроваво-огненной полосой заката, предвещавшей бурю. И сейчас ветерок заметно посвежел, но пока еще прозрачен и шевелит лишь легкие зерна песка на поверхности барханов.
— Не будь нахалом, Миу, — сказал Кар. — Учись у меня скромности: не спеши...
Кот выгнул спину, поднял хвост к холодеющему небу и замурлыкал. Настроение у обоих — отменное.
Подойдя к знакомой, рассыпающейся в прах стене, кот приметил, что вход открыт, и шмыгнул в отверстие. Но услышал призывный свист Кара, встревожено ощетинился и вернулся.
— Мяу?
— Здесь кто-то был, Миу, — шепотом объяснил Кар, — а возможно, и сейчас там: камень-то рядом.
— Мяу...
И они тихо, не торопясь, вошли в подземелье. У развилки ходов, как обычно, свернули влево, но Миу, уловив горелый запах светильника, остановился. Кар погладил кота по спине, как бы давая знать, что уже настороже, и они двинулись дальше.
Вот впереди показалась тусклая полоса света. Друзья замерли неподалеку от входа в зал, где раньше стоял алебастровый Апис. Один — размышляя, другой — ожидая простых и четких указаний.
Кар мысленно восстанавливал в памяти обстановку в кладовой после своего последнего визита. Тогда они вместе с Мериптахом многое переставили с места на место и несколько загромоздили правую часть входа. Если никто не убрал камни и скульптуры, то сейчас можно неплохо притаиться за ними и кое-что увидеть, если, конечно, там есть на что посмотреть...
Подобравшись ползком, Кар убедился, что все в порядке, и услышал чье-то бормотание:
— О великие боги Кемта, властители здоровья, слов, имен, вершители людских судеб. У меня нет амулетов, нет золота. Не знаю я своих родителей, боги Кемта; меня просто зовут Джаи... Но я никому не делаю зла — я только потребляю его, как люди едят хлеб... Я хороший, умный, добрый... Я люблю Туанес! А вы наслали на нее болезнь по наущению жреца Хену. Не слушайте его, боги Кемта. Исцелите ее!
Кар вытянул шею и увидел Джаи, склонившегося в молитвенной позе перед глиняной фигуркой Туанес.
Подтолкнув кота вперед, но придерживая его левой рукой, Кар осторожно положил на земляной пол диоритового Шесеп-анха и негромко стукнул камнем о камень.
— Кто там?! — встрепенулся мальчик. — Ах, это ты, друг мой Миу?
— Да, Джаи, это я, Сенеб.
— Сенеб, Миу. Но как ты нашел меня?
— Лучше объясни, как ты очутился здесь?
— Так ведь это я первый случайно наткнулся на эту кладовую. Ты один, Миу?