— Суета сует, сказал Екклесиаст, — монотонно бормотал наш капеллан. — Мы ничего не принесли в мир, ничего не можем и вынесть из него…
С таким же успехом капеллана могла бы заменить запись. Голос священнослужителя мне представлялся подгорелым, крошащимся тостом. Он говорил многозначительным, напыщенным тоном, выхватывая изо всего Писания куски, составляющие универсальную службу для всех похорон и других печальных событий.
— Что есть человек, что Ты помнишь его? — вопросил капеллан, на мгновение повысив голос и вновь переходя на невнятное бормотание.
Внутри моего шлема вспыхнул индикатор приемника, и я включил личный канал связи.
— Мак, этот человек невыносим. Почему бы не заставить его замолчать? Разве мы не можем просто постоять здесь и подумать? — спросила Джослин.
Три месяца назад этот же капеллан обвенчал нас с Джослин. Ему понадобилось две минуты, чтобы выслушать наш обмен клятвами, и еще сорок пять минут — на бессвязное наставление, усыпившее половину собравшихся.
— Просто отключи радио, — посоветовал я.
— Не поможет — тогда придется наблюдать, как ворочается его челюсть-калоша. Подожди, он смотрит на нас! Давай лучше послушаем. О Мак, они заслужили другого прощания! — Джослин сунула свою руку в перчатке в мою ладонь, и мы подключились к общему каналу.
— Милосердный Боже, мы вверяем твоему попечению бессмертные души усопших. Молим Тебя принять и упокоить души лейтенанта Дэниэла Аккермана, лейтенанта Дуайта Амото, лейтенанта Люсиль Колдер, старшего лейтенанта Джозефа Денверса…
«Примечательная деталь, — подумал я, — капеллан упоминает умерших в алфавитном порядке».
Пустая могила была стандартной: метр в ширину, два в длину и два метра в глубину. Я поднял голову к небу — туда, где сквозь завесу облаков светился бело-голубой шар. Обычай проводить панихиды у пустой могилы появился именно там, на планете Кеннеди. Во времена Молниеносного Мора умерших редко предавали земле — трупы были источником смертельной заразы. Единственным надежным способом стерилизации останков считалось их сожжение в пламени дюз приземлившегося корабля. Эта участь постигла и моих родителей — я до сих пор помню темные силуэты в очищающем огне. Там, на Кеннеди, осталась пустая могила — метр на два и на два, прикрытая гранитной плитой с высеченными именами.
По-моему, в любую эпоху цивилизации случалось немало панихид без трупов — как и теперь. Причин было множество: скажем, корабль не вернулся из полета. Кто-нибудь нажал не ту кнопку, и корабль взорвался. Или людей попросту съели — словом, причин было не перечислить.