— Ну, на первом месте, как всегда, Михась, — чуть скучающим голосом, как о чем-то давно известном и слегка надоевшем, докладывает судья группе наблюдателей. — Темп стрельбы наивысший, разбиты все пять мишеней.
Так, отлично, в общем зачете он уже давно не шестой, как после скачки, а в первой тройке с назваными братьями — Разиком и Желтком.
Теперь они уже стоят перед чередой препятствий: ров, забор, сломанный мост, крепостная стена и штурмовая лестница, высокое дерево (оно же мачта), скала, канат над водой… На этой череде, длиной всего треть версты, выматываешься больше, чем в десятиверстном забеге.
— Вперед!
Михась вместе с остальными разбегается что есть силы, чтобы перелететь в прыжке первое препятствие — широкий и глубокий ров. Он удачно толкается, попав в самый край рва, стенки которого обшиты досками, а наверху по доскам пущен железный уголок, иначе давно бы раскрошили их сапоги дружинников. Перелетев ров с хорошим запасом, Михась устремляется ко второму препятствию — трехсаженному забору из толстенных деревянных плах. Возле забора, как и около других препятствий, стоит несколько наблюдателей. Вдруг Михась узнает в одном из них Дымка. Тот смотрит прямо в глаза набегающему первым дружиннику, хитро улыбается, подмигивает. Михась сбивается с шага, толкается не с той ноги, кое-как цепляется за верх забора, невероятным усилием, чувствуя, как чуть не лопаются жилы в плечах, подтягивается, высоко выносит прямые ноги, переворотом преодолевает забор. Спрыгивает на землю он уже не первым. Спружинив при приземлении, Михась выпрямляется, чтобы продолжить бег, и в этот момент опять видит Дымка, который, по-прежнему улыбаясь, показывает ему большой палец, затем поворачивает этот палец к земле и произносит что-то чуть слышно.
— Квиты! — угадывает Михась по движению губ и, чертыхнувшись про себя, рвет дальше по дистанции.
Дымок был молодым и подающим большие надежды строевым бойцом. С полгода назад он вернулся из заморского испытания, которое преодолел блестяще, и сразу был назначен десятником. Кроме того, ему доверили проводить некоторые занятия в отряде дружинников, готовящихся к итоговым испытаниям. Дымок по возрасту был ненамного старше своих новых подчиненных и помнил, как сам еще совсем недавно взирал снизу вверх на своих учителей и наставников. Поэтому он был преисполнен чувством значительности своего нового положения и то и дело изрекал какую-нибудь мудрую сентенцию, типа «Боец должен быть всегда готов к любым неожиданностям!». Причем он произносил сии изречения с таким видом, будто придумал их лично, а внимающие ему юноши ничего подобного до сей поры и слыхом не слыхивали. В общем, Дымок чуть-чуть важничал перед подчиненными, подчеркивая тем самым дистанцию между собой и еще не оперившимися юнцами. Юнцы, однако, тоже были не промах и решили сбить спесь со свежеиспеченного военачальника. Понятно, что весь процесс инициировали и возглавили три друга.