— Да-да… — проронила она. — Зачем испытывать судьбу?
— Тогда — вперед! Слышишь, Ира, — он снова засмеялся. — Женщина в загсе меня уморила. Вези, говорит, свою невесту скорее, а то пока ездишь туда-сюда — она передумает или другого найдет. Нынче, говорит, время такое… Но я-то понял! У них в загсе, видно, план горит…
— Я передумала, — сказала Ирина и, заметив, что испачкала Кулешову пиджак, торопливо достала флакон со скипидаром и принялась оттирать краску.
— Что — передумала? — не понял Кулешов.
— Ехать в загс, и вообще…
— Долго ты думала?
— Ас первого дня, как познакомились, — сказала Ирина. — Помнишь, когда ты встретил меня на болоте? Вот с тех пор я думала — пойти, не пойти?.. С утра мне хочется замуж, а к вечеру — нет. Скучно это — замуж… Одной мне лучше.
Кулешов заложил руки за спину, прошел перед Ириной взад-вперед. В это время из-за леса вновь вывернулись журавли, покачались над головами нестройным клином и уплыли в сторону болота.
— Вот что, Ирина, — отрывисто произнес Кулешов. — Я давно хочу спросить: откуда в тебе эти… ну… интеллигентские штучки? Утром хочу, вечером — не хочу? У тебя здоровый крестьянский корень! Отец у тебя — дитя природы!.. Кончай эти инфантильные ужимки! Я понимаю, ты человек творческий, но прежде всего ты — женщина.
— Да, я совсем недавно почувствовала себя женщиной, — улыбнулась она. — Вернее, даже бабой. Простой бабой, без всяких ужимок, с крепким, крестьянским корнем.
— В таком случае я тебя не понимаю. — Кулешов грохнул кулаком по капоту машины. — Совсем не понимаю!
— Потому что не любишь. Тебе на болоте одиноко было, а тут, тут я подвернулась…
— Люблю… Я тебе уже говорил… У меня никогда дело до загса не доходило… А тут я сам…
— Какие жертвы во имя любви! — рассмеялась Ирина и, отвернувшись, добавила: — Жертвы… А ты можешь еще что-нибудь сделать, кроме загса? Или нынешним мужчинам от любви ничего больше в голову не приходит?
— Ты мне скажи что — я все сделаю! — ухватился Кулешов. — Если хочешь, уйду даже с этого проклятого болота.
— Зачем же? Оставайся, — проронила Ирина. — Ты слыхал, в Алейке года два назад была одна история… Жила тут парочка — Валентин и Валентина.
— Слыхал… Провинциальный анекдот.
— Да, но у них была любовь. Представляешь, он облил ее ацетоном и поджег. А потом нес на руках и целовал… Вот ты бы так смог? Ну, облить меня соляркой, сделать из меня факел?..
— Все это какая-то патология, — отмахнулся Кулешов.
— Патология, — согласилась Ирина. — Но в ней что-то есть. По крайней мере, страсть.
— А если у нас будет ребенок? — спросил он и притянул Ирину к себе.