— Я тебе одно скажу, Гудронов: нас с тобой хотят ввести в заблуждение. Проще говоря — развести.
— Короче, с вуалехвостом или без него, но мы с тобой имеем самый натуральный висяк.
Бравые милиционеры продолжили обследование покойного. Неожиданно Гудронов как-то странно поежился и проговорил, понизив голос:
— Слышь, Питиримыч.., извини.., в общем, у тебя нет такого странного ощущения…
У капитана Ананасова с самого утра было ощущение, что голова его вот-вот разлетится на части. Но он не мог с уверенностью сказать, было ли это ощущение странным или вполне закономерным после вчерашних экспериментов.
— Ка.., какое ощущение?
— Будто за нами кто-то следит! — прошептал Гудронов, сделав страшные глаза.
— Я тебе, Сеня, говорил — нечего пиво с текилой смешивать! Пили бы нормальную водку…
— Опять ты за свое! — обиделся Гудронов. Говорю тебе — кто-то за нами наблюдает!
— Остапыч, что ли? — Ананасов тоже перешел на шепот.
Полковник Кузьма Остапович Хохленко, непосредственный начальник Ананасова и Гудронова, внушал своим подчиненным сложное, неоднозначное чувство. Начать с того, что он совершенно не употреблял крепких алкогольных напитков. И всячески осуждал употребление этих напитков подчиненными. Далее, он умудрялся появляться в самых неожиданных местах и в самый неподходящий момент. Кроме того, как уже сказано, он был начальником, что само по себе очень много значит. Особенно для сотрудника милиции.
— Да нет, — отмахнулся Гудронов, — когда за мной полковник наблюдает, у меня такое чувство, будто у меня между лопатками дрелью отверстие высверливают. Или даже перфоратором. Под картину или под настенный календарь. А сейчас у меня такое ощущение, как будто мне в спину кто-то стучит. Знаешь, когда дверной звонок не работает…
— Ну так открой! — Ананасов быстро оглянулся.
Позади бравых милиционеров никого не было, если не считать большую нарядную сороку, которая сидела на дереве и с живейшим интересом наблюдала за их действиями. Встретившись взглядом с капитаном Ананасовым, сорока склонила голову набок и громко затрещала с явно оскорбительной интонацией.
— Никого, — прошептал Ананасов, зябко поежившись, — одна только сорока!
— Сорока? — переспросил Гудронов и тоже обернулся. — И правда сорока! А что эта сорока так на меня смотрит? И вообще, что она делает на предполагаемом месте преступления?
— Ты чего, Гудронов — с дуба рухнул? удивился Ананасов.
— При чем тут дуб? — удивился в свою очередь Гудронов. — Она же на березе сидит…
Он посуровел и хорошо поставленным голосом выкрикнул в направлении подозрительной птицы: