— А как он выглядел, был ли взволнован?
— Да нет, обычно выглядел.
— А в квартире вы ничего необычного не заметили?
— Да я в квартире-то и не была, только постояла в прихожей.
— А почему он не предложил вам подождать?
— Откуда я знаю? Сказал, что торопится!
— А что было дальше?
Я рассказала ему, как я погуляла вокруг дома, как позвонила Вите, как подождала его, потом мы вдвоем пошли в квартиру к Лериному мужу, но Леры там не было, словом, почти все, как было на самом деле. Борис сказал, что нужно придерживаться одной линии, а чтобы следователь не запутал, стараться врать только по необходимости.
— А потом директор поехал на работу, а я домой.
— Почему?
Я выразительно посмотрела на свои колени.
— Ах да, нога больная. И дома вам больше никто не звонил и вы никому не звонили и ни с кем не встречались?
— Ну почему же, звонил мне и в гости приезжал один человек.
— И кто же это? — он посмотрел на меня, уже предвкушая, как я буду отказываться называть имя и как он будет меня стыдить и пугать, но я с готовностью ответила:
— Мой бывший муж, мы поддерживаем хорошие отношения, он часто меня навещает. Съел? Ну, то-то.
— Еще что-то хотите про бывшего мужа узнать?
— Спасибо, пока не надо. И с мужем потерпевшей Мироновой вы больше никогда не общались?
— Совершенно верно. Он помолчал.
— Скажите, а почему вы вообще в тот понедельник ушли с работы?
— Собирались работать над товарным отчетом, а там все время то поставщики, то еще кто-нибудь, телефон звонит, народ вечно толчется, словом, отвлекают, вот директор нас и отпустил.
— А документы были у кого: у вас или у нее?
— У меня, ну и у нее немного.
— Значит, у нее была сумка? Вот молодец, догадался. Теперь надо мне держать ухо востро.
— Конечно, была, какая же женщина без сумки ходит!
— Возле трупа сумки не было.
Я пожала плечами. И тут он выложил передо мной большую сумку из коричневой кожи. Ремешок на ней был оборван, а сама сумка воя изрезана. Сердце у меня екнуло. Неужели нашли Лерину сумку? Откуда? Я присмотрелась — блестящая накладная штуковина была на месте, значит, это не та сумка.
— Вы можете опознать сумку Мироновой?
— Не знаю, похожа, конечно, но точно не скажу, да еще она в таком виде… А там внутри ничего не было?
— Нет, не было, — сухо ответил следователь.
Я сделала вид, что колеблюсь, а потом решилась:
— А могу я спросить, где вы эту сумку нашли?
— А нашли мы эту сумку в соседнем дворе на помойке рядом с домом Мироновой.
При слове «помойка» я насторожилась. Что за чушь? Неужели это все-таки Лерина сумка?
Неужели там, у помойных контейнеров, где лежал смертельно избитый человек, валялась и сумка? Нет, не может быть, я там довольно внимательно все осмотрела, сумка не иголка, если уж я паспорт заметила, то сумку не заметить не могла. Я еще раз осмотрела сумку, застежка была на месте, сидела крепко. Во всяком случае, это не Лерина сумка. Я осторожно спросила следователя: