— Скажите, — прервала разговорчивого мужчину Надежда Николаевна, — а у вас работает девушка по имени Вика Топорова?
— Вика? Конечно! — Толстяк оглянулся. — Она сегодня с утра была здесь… Видимо, куда-то вышла, но ничего мне не сказала…
— Но с утра она точно была? — настойчиво переспросила Надежда. — И никуда не выходила?
— Никуда… По крайней мере, надолго… — Продавец пожал плечами. — Я ее почти все время видел… Когда ей нужно куда-то уйти, она обязательно отпрашивается… А почему это вас интересует? Вы ее родственница? — В его доброжелательном взгляде мелькнуло недоверие.
— В некотором роде, — отозвалась Надежда.
— Вы подождите, она должна вернуться. — Толстяк снова засиял профессиональной улыбкой.
За его спиной появилась Нина. Она делала Надежде Николаевне какие-то странные знаки.
Надежда шагнула навстречу своей новоиспеченной подруге и зашипела, как помесь кобры с электрическим чайником:
— Ты зачем сюда пришла? Я ведь тебе велела ждать на улице! Ты спугнешь Вику…
— Никто ее не спугнет! — таким же громким шепотом отозвалась Нина. — Птичка упорхнула!
— Что значит — упорхнула?
— Я стояла в переулке, где мы с тобой расстались. Вдруг Вика как ошпаренная выскочила из служебного выхода магазина и бросилась бегом по направлению к Московскому проспекту. Я побежала было следом, но на углу она махнула рукой, к ней подъехала машина, дверца распахнулась, Вика запрыгнула внутрь и была такова…
— Какая машина? — деловито осведомилась Надежда.
— Такая.., самая обыкновенная машина… — растерянно ответила Нина, — бежевенькая…
— «Жигули», скорее всего… — констатировала Надежда. — Про номер я и не спрашиваю.
— Номера я, разумеется, не видела, — обиженно отозвалась Нина, — я же была сбоку…
— Не расстраивайся, — Надежда направилась к выходу из магазина, — кое-что мы все же разузнали…
— Вы не будете дожидаться Вику? — спросил ее вслед толстый продавец. — Может быть, ей что-нибудь передать?
Под влиянием мгновенного озарения Надежда развернулась и стремительным шагом подошла к толстяку. Взяв его за пуговицу, она проникновенным тоном произнесла:
— Мне очень, очень нужно увидеть ее! Дело в том, что она — моя единственная и любимая племянница, и я приехала из… Мариуполя, чтобы взглянуть на нее последний раз…
Не выпуская пуговицу собеседника, чтобы он не смог улизнуть, Надежда свободной рукой выхватила из кармашка носовой платок и театральным жестом поднесла его к абсолютно сухим глазам. Впечатлительный продавец поддался на эту нехитрую провокацию: он попытался вырваться, понял, что это совершенно невозможно, удивленно захлопал глазами и задал тот самый вопрос, которого ждала Надежда: