Пирожные из швейцарской кондитерской тетка одобрила — красивые и вкусные.
— Но домашнее все же лучше, — добавила она, чтобы оставить за собой последнее слово.
Лола заметила, что тетка все же грустна, и после ужина пристала к ней с расспросами.
— Ох, Олечка, все же мы бабы глупые очень! вздохнула тетя Каля, смывая тушь и пудру с лица. На минуту поверила я, что и вправду еще в тираж не вышла! Да, видно, ушло мое время. Грех жаловаться — были три мужа, так чего же еще-то?
Лола фыркнула незаметно — на что можно тетке рассчитывать в таком возрасте?
* * *
Георгий Нахапетович, как он представился тете Кале, известный также в криминальных кругах под кличкой Жетон, ехал в своем мерседесе, и бакенбарды его шевелились от удовольствия. Все шло прекрасно. Эта тетка, в пользу которой покойный Анатолий Сомов составил завещание, оказалась полной, просто несусветной дурой.
Впрочем, чего и ждать-то было от какой-то бабы из Черноморска!
Ему в голову пришел замечательный план, нужно только держать все под контролем.
Да, отколол номер покойный Сомов! Вместо того чтобы оставить все семье, он решил кинуть всех и переписал завещание в пользу бывшей жены. Он, Георгий, чуть было не упустил момент, он как дурак обхаживал вдову Сомова, чтобы быть в курсе. Хотя на самом деле нужно было обхаживать доченьку, та всем вертит, но она такая пройда, что палец в рот не клади — мигом руку отхватит своими жемчужными зубками! Но даже он не мог представить себе, что семейка может решиться на убийство. Да еще дурак сыночек вдовы не нашел ничего лучше, чем нанять киллером его же. Жетона, собственного человека! Видно, стакнулся с ним в процессе Жетонова обольщения вдовы Сомова Аллы. И тот согласился, причем за небольшие деньги, откуда у семейки большие-то? И вот тут, как говорится, нет худа без добра: тетка из Черноморска поехала другим поездом, а вместо себя подсадила соседку или приятельницу. И дурак-киллер ее ухлопал, не разобравшись что к чему! То есть расчет-то у них, у братца с сестрой, свой был: в поезде убита женщина, которую никто не знает. Вряд ли она успела сообщить родственникам, для какого беса приперлась в Санкт-Петербург. В письме такое не напишешь, а по телефону такие провинциальные тетки говорят ровно три минуты — денег жалеют. А за три минуты не успеть даже фамилию этого нотариуса произнести — Штокенвассер — а не то что объяснить суть дела.
Но милые детки покойного Сомова, вернее, падчерица с пасынком, решили действовать наверняка. Они велели киллеру пристукнуть заодно и нотариуса — так, мол, вернее будет. Тем более они успели выяснить, что киллер ошибся и в поезде убил не ту женщину, а та, стало быть, обязательно придет на назначенную встречу к нотариусу.