— Во всяком случае, у меня есть все основания так считать, — проговорил Маркиз, откинувшись на спинку стула и заинтересованно глядя на своего собеседника.
На его памяти это был первый случай, когда Рудик Штейнман не мог сразу же дать ему нужную справку. Недаром знакомые называли его «ходячей энциклопедией петербургского бизнеса».
Видно было, что Рудик и сам расстроен.
К счастью для него, в это время появилась официантка с закусками и аперитивами, и на какое-то время серьезный конфиденциальный разговор стал невозможен.
Обед катился по привычным рельсам. Копченая оленина была просто восхитительна, но Рудик жевал ее без всякого воодушевления и был мрачен, как грозовая туча.
Маркиз уже сам был не рад, что обратился к нему за консультацией.
Неожиданно в середине ресторана поднялся шум. Подвыпивший посетитель, рослый детина с внушительным пивным загривком, поднялся из-за стола, зычным голосом перекрыв окружающие звуки. Обращаясь к своим сотрапезникам, но не соразмеряя громкость голоса, он говорил:
— Да питерские все нищие! Они в такие места, в натуре, никогда не ходят! Давай, спросим людей, здешние они или из Москвы? Я на ящик «Джонни Уокера» спорю, что здесь сидят одни москвичи!
Негромкий ответ его собеседника не был слышен, но неугомонный детина, слегка покачиваясь, направился к столику, за которым сидели Маркиз с Рудиком.
— Эй, — пацаны! — прогудел он на манер пароходного гудка. — Вы, конкретно, московские, верно?
— Нет, мы, конкретно, урюпинские, — отозвался Рудик.
— Чего? — детина удивленно открыл рот. —Урюпинские? Это где же такое? Это что, в натуре — город?
— Город, город, — поддержал приятеля Маркиз, аккурат направо от Мелитополя.
Из кулуаров ресторана нарисовался администратор — лысоватый мужчина с мягкими уклончивыми манерами бывшего комитетчика.
— Уважаемый, — проворковал он на ухо не в меру общительному московскому гостю, — давайте, не будем мешать людям культурно проводить время. Люди, может быть, пришли сюда отдохнуть и не хотят вести с вами умные разговоры…, давайте вернемся к столу и отведаем за счет заведения суфле из раковых шеек…
— На хрена мне твоя онкология! — заревел раздосадованный москвич, как арестованный за хулиганство бегемот. — Может, я конкретно с людьми поговорить хочу!
Однако администратор вел его так аккуратно и вместе с тем так непреклонно, что удивленный неожиданным отпором детина только успевал переставлять толстые, как колонны, ноги.
В это время его сотрапезник, внимательный круглолицый мужик в мятом, но очень дорогом льняном костюме, приподнялся и негромко, но очень отчетливо проговорил: