— Ты уверена?
— Уверена. А теперь слушай и не перебивай, у нас мало времени.
И я рассказала ему про то, как принимала препарат Валентина Сергеевича, как беседовала сегодня с зловредной соседкой и как опознала ее в качестве той самой А. Р., о которой так нелицеприятно высказался Валентин Сергеевич в своих записках.
— И все равно у нас нет против нее никаких доказательств. Если только милицию напустить, что она самозванка… — мечтательно протянула я.
— Пока они там будут разбираться, она улизнет. Потому что ту, настоящую соседку, никто у нас в доме как следует не знал, так что никто с уверенностью утверждать не может, что эта женщина — не та.
— В общем, я предлагаю такой выход, — решительно начала я, — дать возможность той злодейке воздействовать на тебя, но я буду тебя защищать.
— То есть ты хочешь сказать, что опять примешь препарат? — Эрик даже вскочил со стула.
— А что еще остается делать? — Я пожала плечами как можно спокойнее, предчувствуя, что сейчас разразится буря.
— Это исключено! — твердо заявил Эрик. — Я не могу позволить, чтобы ты из-за меня рисковала своим здоровьем.
— Ты предпочитаешь, чтобы эти сволочи выжали тебя как лимон, получили, что хотели, а потом устроили тебе автокатастрофу? — я вышла из себя, но тут же опомнилась, подошла к Эрику и обняла его. — Милый, я просто не могу этого допустить… Как же я без тебя?
Прием сработал. Эрик мгновенно оттаял, уселся и посадил меня на колени. Я стала нашептывать ему тихонько, что я уже принимала препарат, что умею с ним обращаться, что ничего плохого со мной не случилось. А если это сделает Эрик, то злодейка обязательно почувствует неладное, и кто ее знает, что еще выдумает.
Эрик слушал меня благосклонно, думаю, потому, что ему было приятно ощущать мои губы у своего уха. Я поднялась, налила ему чаю, а себе минеральной воды. Эрик выпил чай и посмотрел на меня строго:
— Нету нет и нет! Я не могу тобой рисковать!
— Уже, — кротко ответила я, показывая на пустой стакан, — я это уже сделала.
Действительно, порошок заранее был у меня отмерен в стакане, так что я просто развела его минералкой и выпила на глазах ничего не подозревающего Эрика.
— Так будет лучше, — мягко проговорила я, но Эрик резко отвел мои руки и отвернулся.
Мы долго сидели молча. Казалось, время совсем остановилось. Минутная стрелка приклеилась к черной отметке и не собиралась двигаться по кругу. Тишина стала густой и тяжелой.
И тут я увидела, что Эрик бледнеет той самой бледностью, которую я замечала всякий раз, когда в его сознание вторгалась чужая воля. Тотчас же в ровном гудении ветра, зазвучавшем в моем мозгу, послышался неразборчивый напряженный голос. Различала только отдельные слова, потому что голос этот был адресован не мне, а Эрику. Но по самой интонации — повелительной и жесткой — я поняла, что Эрику сейчас внушают, что он должен сделать завтра в банке.