Снизить скорость она и не подумала, так что Старыгина бросило прямо на нее. Плечо, обтянутое кожей, было жестким и угловатым. Старыгин про себя окрестил доктора Абст «железной леди» и надолго замолк.
* * *
Машина свернула на подъездную аллею, обсаженную ровными рядами стройных кипарисов, и вскоре остановилась перед белыми металлическими воротами.
Над самыми воротами висела камера видеонаблюдения.
Катаржина выглянула в окошко машины и отчетливо проговорила в камеру:
— Мы договаривались с паном Коврайским!
— Прошу вас, пани Абст! — прозвучал вежливый голос из невидимого динамика, и ворота плавно разъехались.
Катаржина подъехала к самому дому.
Вблизи это строение из белого камня оказалось еще воздушнее и наряднее. На террасе перед крыльцом стоял невысокий мужчина в темных очках, джинсах и белом свитере. Вежливо улыбаясь, он шагнул навстречу гостям:
— Здравствуйте, Катаржина! Чем обязан вашему визиту?
— Познакомьтесь, Борис, — мой коллега из Эрмитажа Дмитрий Старыгин!
— Рад, рад, — хозяин чуть заметно скривился, но протянул Старыгину руку. Рука у него была маленькая и узкая, но достаточно крепкая и сильная. И сам он был как будто выточенная из дерева статуэтка — миниатюрный, но крепкий и подтянутый. Лицо Коврайского вблизи было каким-то болезненным — бледным нездоровой мучнистой бледностью, словно этот человек большую часть своей жизни провел в подвале, в отсутствие солнечного света.
— Пойдемте в дом, — пригласил Коврайский, снова слегка скривившись. — Я плохо переношу солнце!
Они вошли в просторный холл. По стенам висели старинные гравюры и офорты, в дальнем конце холла виднелась резная деревянная статуя какого-то святого. Святой стоял, сгорбившись, и смотрел на вошедших из-под руки, словно пытался припомнить, видел ли он их прежде.
Хозяин повернул голову в ожидании, и тут же рядом с ним возник человек в черном костюме.
— Накрой чай в восточной галерее! — распорядился хозяин и снова повернулся к гостям:
— Так, извините, я не расслышал — чем я обязан удовольствию вашего визита?
— А мы пока и не говорили, — вступил в разговор Старыгин. — Дело в том, что я пишу монографию о голландских художниках семнадцатого века, и очень хотел осмотреть ваше «Прощание Гектора и Андромахи» ван Свеневельта…
Хозяин скривился еще больше и повернулся к Катаржине:
— Разве вы не в курсе, Катаржина? Меня не так давно обворовали! Украли как раз эту картину и еще две, поменьше — ван Сванельта и Саардикстру.
— Боже! — воскликнула доктор Абст, и голос ее от волнения стал еще ниже. — Те самые картины, что я помогла вам купить на прошлом аукционе! Я ничего об этом не слышала.., наверное, это произошло как раз в то время, когда я уезжала в Шотландию…