А может быть, дело вовсе не в милосердии. Танцевать на балах менуэт, слушать итальянские арии — и сажать на кол бывших министров… воля ваша, оно как-то не стыкуется. Не клеится. Не смотрится рядом. Не сочетается. Шибко варварством отдает!
Потрясение, вызванное смертью Волынского, утихло в обществе на диво быстро. А Бирон вспомнил, что громко негодовал князь Шаховской. Однако после того как фаворит императрицы назначил его полицмейстером, любезно принял и напоил кофеем, бывшим еще редкостью, благородное негодование Шаховского исчезло, словно его корова языком слизнула, как любят говорить русские.
А еще они любят говорить о том, что цыплят по осени считают…
Бирон угрюмо подумал, что Клио, эта несправедливая, легкомысленная и довольно-таки продажная девица[5], в будущем непременно станет возвеличивать «невинную жертву иноземцев». А между тем следственная комиссия, которая вела дело Волынского, состояла исключительно из русских, ее членами стали даже два зятя кабинет-министра. Да и не было, не было голимой неправды в обвинениях, возведенных против «страдальца» Артемия Петровича! Еще в бытность его в Казани против него было назначено судебное следствие по обвинению в краже церковных драгоценностей. Вдобавок он засек до смерти множество людей безо всякой причины и убил пятнадцать человек выстрелами из пушки со своей канонерки. Следствие еще тогда требовало для него самой строгой кары, так как всплыл случай с одним купцом, с которого Волынский требовал взятку, а когда тот отказался, то повелел его раздеть, обернуть сырым мясом и отдать на растерзание собакам. А жестоко избитый — в приемной императрицы! — за пустяшный стишок поэт Тредиаковский? Волынский бил его «по обеим щекам, всячески браня, правое ухо оглушил, а левый глаз подбил, и чинил это в три или четыре приема»… В Петербурге после его ареста выяснилась растрата в семьсот тысяч рублей в конюшенном ведомстве, которым он заведовал. Среди его многочисленных дворовых находились два его незаконных сына, записанных им крепостными и несших общую участь…
Вот-вот, к вопросу о сыновьях! Уж лучше самонадеянно, как он, Бирон, требовать брака своего сына с наследницей русского трона, чем записывать его крепостным крестьянином и обрекать на неисчислимые страдания, которое терпит в России это сословие!
Ну а что касаемо Ледяного дома… В ледяную спальню после пышного пира с шутовскими почестями привели князя-шута Михаила Голицына по прозвищу Квасник и уродливую калмычку Буженинову. Дом был выстроен в честь их свадьбы, молодым предстояло провести ночь в ледяной постели, и нарочно поставленная стража стерегла, чтоб не вздумали уйти до рассвета.