— Ветер, — пожал плечами мой золотой дракон.
— Не очень-то убедительно, — засомневался я. — Скорее всего, злоумышленник каким-то образом завладел ключом от кабинета покойного, потому и проник в него практически без труда. Правда, здесь налицо явный сговор с кем-то из слуг, иначе как бы ему удалось проникнуть в дом незамеченным!
— Возможно, он был знаком с хозяевами, — предположил Кинрю, но тут же оговорился: — Если, конечно, Яков Андреевич, ваша гипотеза верна.
— Он мог прийти на похороны, попрощаться с покойным, а заодно и заглянуть в кабинет, — эта догадка показалась мне наиболее вероятной. — Что-то помешало ему уйти через дверь, могло случиться, что он услышал шум в коридоре и во избежание бессмысленного риска удалился через окно, так и оставив дверь закрытой на ключ.
Кинрю размышлял разумно, и я признавал, что в логике ему не откажешь, достаточно было вспомнить, как он играет в шахматы или в вай ки. Но, так или иначе, я все равно продолжал считать, что Строганов стал жертвой вероломства одного из братьев. Что мог искать злоумышленник в его кабинете? У него ведь не было ни денег, ни драгоценностей! Только одни долги! Так кто мог на них позариться? Хотя, кто знает, возможно, Виталий был замешан в чем-то еще. Очень бы хотелось узнать, во что же именно?
Кинрю я противоречить не стал, но все-таки, для начала, решил настоять на своем и проверить ту версию, которая мне не давала покоя. Не построишь «духовного храма» вместе с предателем и убийцей! Потому я и считал это свое расследование одним из самых важных!
— Вот именно к невесте-то я и отправлюсь в первую очередь, — сообщил я ему.
— К чьей невесте? — на пороге гостиной стояла Мира, прикрывая дверь за собой. Она уже успела переодеться в лиловое сари. Руки ее были унизаны золотыми браслетами, один из которых был выполнен в форме индийского кадуцея, магического жезла, обвитого змеями.
— Ныне покойного Строганова, — ответил я.
— К Анне Аксаковой? — переспросила она.
Теперь настал мой черед удивляться, поскольку Мире я ее имя не называл.
— Откуда ты об этом узнала?
— Так ведь она — моя подруга, — невозмутимо ответила индианка.
— Что же ты раньше молчала? — воскликнул я. Мне и в голову не приходило, что у Миры в свете могут появиться подруги. Я, как всегда, ее недооценивал.
— А вы меня, Яков Андреевич, и не спрашивали, — из— рекла она с видом оскорбленного собственного достоинства.
— Каюсь, — смутился я. — Так я могу рассчитывать на тебя?
— Что вы имеете в виду, Яков Андреевич? — Мира сделала вид, что не понимает, чтобы побольше раззадорить меня. Она присела на оттоманку и откинулась на подушки. Иногда у нее побаливала спина вследствие перенесенных ею на родине страданий.