Шефер несколько долгих секунд молча смотрел генералу в глаза, затем спросил:
— Если я отправлюсь с вами в эту увеселительную прогулку, вы расскажете мне, что произошло с Дачем?
— Я попытаюсь.
Шефер снова надолго задумался, потом сказал:
— Я подумаю об этом.
Филипс взглянул на выражение лица Шефера и решил больше не пытать судьбу. Он откинулся на спинку сиденья и больше не шелохнулся, пока вертолет не оказался на земле.
Фанерные мишени грубо напоминали человеческие фигуры, раскрашенные так, чтобы походить на пришельцев-хищников, но общий унылый синеватый тон делал их почти невидимыми в тусклом освещении задника стрельбища. Шефер догадался, что таким образом предполагалось достичь эффект поля невидимости этих тварей.
Но он не достигался. Поле невидимости превращало пришельцев в настоящих невидимок, а вовсе не в фигуры, которые лишь трудно разглядеть. При таком их преимуществе и скорости, с которой они умеют двигаться, прежде чем любой из них оторвет вам голову, можно заметить не больше, чем слабое мерцание воздуха перед глазами.
Шефер не стал даже заикаться об этом. Он просто молча наблюдал за тем, как четверо здоровенных мужчин с широкими удовлетворенными улыбками на лицах в щепки разнесли три фанерные фигуры из крупнокалиберного автоматического оружия.
У четвертой мишени была разбита только одна сторона, другая оставалась нетронутой.
— Это отборная команда, Шефер, — сказал Филипс. — Людей искали во всех родах войск. Что скажете?
— Вы превратили в мусор очень много хорошей фанеры, — ответил Шефер.
Филипс не стал пререкаться. В глубине души он подозревал, что Шефер прав. Все шестеро неторопливым шагом направились в дальний конец стрельбища — стрелки, чтобы полюбоваться своей работой, генерал и Шефер, который присоединился к ним, потому что понял, что от него этого ждали. Четверо его предполагаемых учеников, или товарищей по команде, прихватили с собой оружие — это было бы вопиющим нарушением правил безопасности на обычном стрельбище, но здесь, видимо, в порядке вещей. Шефер внимательно наблюдал за шагавшими боевиками — самоуверенны, нахальны, ни малейшего сомнения в своей исключительности.
В этом нет ничего хорошего. Чрезмерная самоуверенность погубила много людей, а когда ты идешь на врага и знаешь, с чем предстоит встретиться, самомнение любого сорта грозит превратиться в чрезмерную самоуверенность.
— В чем дело, Уайлкокс? — спросил один из них, указывая на уцелевшую мишень. — Забыл дома очки?
Уайлкокс нахмурил брови:
— Иди к дьяволу, я решил кое-что оставить и каждому из вас, только и всего.