— Страшно-то как, — содрогнулась Петухова.
— Да, — согласился профессор, — ситуация невеселая. И все же помните, что сказал этот малютка в зеркале: «Выход всегда есть».
По дороге домой размышляла Валентина Сергеевна обо всем увиденном и услышанном и пришла к выводу, что опасности только начинаются. Особенно занимал ее таинственный ребенок. Определенно он на кого-то похож. На кого?
Совсем стемнело, когда она пришла домой. Включила всюду свет. Поужинала. Старое зеркало в прихожей неизменно притягивало к себе ее взгляд. Вся его поверхность была покрыта сетью мелких трещин.
А что, если потушить свет и посмотреть, может быть, зеркало снова засветится? Несмотря на страх, она так и сделала. В темноте долго, может быть, с полчаса, смотрела она на зеркало, но оно оставалось по-прежнему темным.
Все-таки лицо ребенка не давало ей покоя. Почему-то казалось, что лицо это было из ее собственного детства. Может быть, какой-то дворовый мальчишка или сосед по дому? У нее мелькнула мысль полистать семейный альбом. Она достала его с этажерки и осторожно раскрыла массивную, обтянутую синим плюшем крышку. На пол упал ворох фотокарточек. Она подобрала их и стала медленно перебирать. Вот мама, отец, вот она уже взрослая, с подругами. Бабушка с дедушкой. А на этой карточке ей лет десять. Стоп! Ее лицо… оно так похоже на лицо того ребенка. Так вот откуда чувство, что она его знает. Но как это может быть?!
И тут она вспомнила и похолодела. Давным-давно, в пору ранней молодости, был у нашей библиотекарши бурный, но скоротечный роман с одним молодым человеком. Тот выдавал себя за летчика, но на поверку оказался бухгалтером, чем сильно снизил свою ценность в глазах Валентины Сергеевны. Она не собиралась связывать жизнь с каким-то счетоводом, да и он не горел желанием. Они мирно расстались.
Однако роман имел неприятные последствия. Как ни скрывала Валентина, как ни затягивалась в корсет, мать скоро обо всем догадалась. Выход был найден очень быстро. Ее отправили к дальней родственнице, жившей в Конотопе. Там она благополучно родила мальчика. Ребенок был тут же отдан кормилице. Библиотекарша его почти не видела, да, откровенно говоря, и не стремилась увидеть. Кормилице регулярно высылались деньги, а та в коротких письмах сообщала, что мальчик (его звали Павлом) жив и здоров. По правде, мысль о том, что у нее есть сын, пусть в далеком Конотопе, сильно тяготила Валентину. Ей было не жалко денег, посылаемых на воспитание мальчика. Ее мучила совесть, а кроме того, страх, что узнает муж, а она к тому времени уже вышла замуж.