Сэмлор большую часть жизни провел на открытом воздухе. Поэтому перенести понимание того, что над его головой находятся тонны и тонны камня, он мог, лишь не думая об этом. Эта крысиная нора не оставляла ему выбора… он должен пройти через нее.
Человек должен контролировать свой разум, чтобы остаться человеком.
Сирдонец поставил лампу на пол. Все равно через несколько минут масло кончится. Попытайся он взять ее с собой в туннель, она почти сразу же сожжет весь кислород в узком столбе воздуха между шестигранниками. Он вынул кинжал и, держа руки перед собой, пополз через дыру. Его тело закрыло весь проход, кроме слабого проблеска света сзади, но черный базальт поглощал даже его.
Он продвигался на ощупь при помощи носков сапог и левой ладони, стирая плечи и бедра о камни. Сэмлор старался дышать неглубоко, но даже при этом воздух становился спертым прежде, чем он проползал путь, равный длине его тела. Воздух обволакивал его подобно мягкому одеялу, пока дюйм за дюймом он полз в темноте. Музыка водяного органа — единственное, что его окружало.
Наконец острие ножа звякнуло о камень. Сэмлор подполз поближе, помолился Гекте и уперся левой рукой. Камень сдвинулся в сторону. Прохладный воздух устремился на сирдонца вместе с нахлынувшей музыкой органа.
Слишком расслабившийся, чтобы задуматься над тем, что, кроме воздуха, могло ожидать его у выхода из норы, Сэмлор с трудом пытался подняться. Цепляясь кончиками пальцев левой руки за стену, он подтянул под себя ноги и вывалился в полукруглую комнату. Панели сводчатого потолка на высоте пятидесяти футов над его головой освещали комнату золотистым светом. Это не были лучи зари и Сэмлор понял, что не представляет, что может быть источником этого чистого яркого света.
Водяной орган был еще достаточно далеко от этой сводчатой комнаты, но музыка вызывала интенсивную вибрацию стен. В высоких звуках слышна была эротическая любовь, а от нижнего регистра исходил страх, такой же глубокий и черный, как и тот, что сжимал в комок живот Сэмлора за несколько часов до этого. Похоть и безумие, ненависть и жажда жизни, журчанье и бульканье заполняли святилище. Сэмлор в расстройстве сжимал рукоятку кинжала. Он был вне себя в этой пустой комнате. Чтобы взять себя в руки, он сделал несколько глубоких вдохов и убрал кинжал в ножны до тех пор, пока он не понадобится.
Сводчатый проход в дальней стене заканчивался дверью. Сэмлор направился к ней, при ходьбе ощущая царапины, полученные от базальта, и боль в паху от мышц, которые он потянул, когда боролся с человеком в кольчуге.