Трашер колебался, а потом нанес щадящий удар.
— Да нет же, дурачина, бей изо всех сил! — закричал Уэлгрин, поднимая энлибарский меч.
Металл соприкоснулся с металлом и издал тот же протяжный звон, что и в первый раз. Палаш не рассыпался на кусочки, но на лезвии появилась глубокая зазубрина. Уэлгрин провел пальцем по целехонькой стали энлибарского меча и радостно воскликнул:
— Судьба всех рэнкан в наших руках!
Люди Уэлгрина переглянулись, потом улыбнулись без особого энтузиазма. Они верили своему командиру, но отнюдь не предмету его вожделений. Они не пришли в восторг от того, что невзрачный меч при всем его отличном металле и даже с учетом того, что он спас жизнь командиру, так преобразил Уэлгрина.
Однако радость его длилась недолго.
Шагах в двадцати от костра солдаты нашли тело Мальма с глубокой раной на шее. Уэлгрин закрыл глаза друга и вверил его тело богам. Не своим богам: Уэлгрин не почитал богов. Мальм был их единственной потерей, но потерей непростительной.
В зловещей тишине Уэлгрин оставил тело Мальма и принялся обыскивать обезглавленный труп у повозки. На поясе находился мешочек с золотыми монетами, только что отчеканенными в Рэнке. Уэлгрин вспомнил о письмах, которые он направлял своему богатому патрону в имперской столице, и ответах, которые он так и не получил. Объятый злобой и подозрением, Уэлгрин разрывал одежду убитого до тех пор, пока не нашел то, что искал: засаленный клочок пергамента с оттиском знакомой печати на нем. Пока солдаты его спали, он постарался запечатлеть в памяти свидетельство предательства.
Казна Килайта финансировала миссию Уэлгрина почти с самого начала поисков. Амбициозный аристократ утверждал, что энлибарская сталь, если ее найти, обеспечит империи вечную полосу быстрых побед и вечное счастье тому, кто претворит легенду в действительность. Как и полагается, Уэлгрин информировал имперского советника о всех своих передвижениях и наконец об удаче. Он выругался и бросил кусочек пергамента в огонь', вспомнив, что раскрыл Килайту точный обратный маршрут от Энлибара до Рэнке.
Килайту должен был быть хорошо известен момент смерти первого солдата Уэлгрина и уж точно время потери второго.
А ведь горные племена вели себя достаточно мирно, когда его группа перемещалась в горах. Сами они были не в состоянии воспользоваться рудой. Уэлгрин пересчитал золотые монеты убитого, перекладывая их в свою сумку и прикидывая, как долго он сможет на них продержаться со своими людьми.
Что ж, ситуация могла оказаться более плачевной. Килайт мог подкупить племена, однако едва ли он был в состоянии самостоятельно отыскать заброшенную шахту. Уэлгрин никогда не доверял этот секрет бумаге. И Килайт совершенно не ведал, что конечной целью похода Уэлгрина была не столица, а Санктуарий. Он не раскрыл Килайту имени маленького уродливого мастера по металлу из захолустного квартала, который мог превратить руду в прекрасную сталь.