— Мы из милиции. Нам угодно ваши документы.
— Но у меня их нет при себе, я же вам сказала!
— Принесите. Мы подождем здесь, в подъезде.
Татьяна Спиридоновна метнулась назад, к двери.
— Э, нет, — остановил ее старший. — Сумочку придется оставить. И просим побыстрее. Сейчас подъедут остальные товарищи.
Сумку пришлось оставить. Татьяна Спиридоновна, захлебываясь в слезах, кинулась за документами. Теплилась маленькая сумасшедшая надежда: вдруг они не заглянут в сумку, вдруг вернут ее, когда она принесет свой паспорт?
Когда через пять минут Татьяна Спиридоновна снова спустилась на лифте, подъезд был пуст. Она выбежала на улицу. «Этих» не было и там. Татьяна Спиридоновна, не веря своим глазам, долго озиралась по сторонам с таким растерянным и взволнованным видом, что проходившая мимо соседка участливо спросила:
— Что с вами, дорогая? На вас лица нет. Что случилось?
— Не знаю, — ответила Татьяна Спиридоновна и вдруг истерически разрыдалась. — Не знаю… Ничего не знаю…
Обеспокоенная соседка взяла ее под руку и проводила до двери.
— Ложитесь. Я сейчас вызову врача, — сказала она.
— Нет, нет! — испуганно воскликнула Татьяна Спиридоновна. — Никакого врача не вызывайте!.. Я… я уже себя лучше чувствую…
Она вошла в квартиру и, как была, в пальто и шляпке, без сил повалилась на кушетку. И снова принялась рыдать. Она не могла собраться с мыслями, не могла понять, что с ней произошло.
А вечером пришел с работы Павел Иванович. Хмурясь, он выслушал сбивчивый рассказ жены и обеспокоенно и недоуменно развел руками. Он тоже ничего не понимал.
Но с этого дня он на всякий случай резко оборвал свои подпольные связи и прекратил принимать «левый» товар.
Спустя три или четыре месяца были арестованы все его бывшие «компаньоны». Но Павел Иванович остался на свободе.
И только тогда Павел Иванович понял, что стал жертвой каких-то ловких мошенников. Потеря ценностей и денег была весьма ощутимой, но невольный выигрыш, который он в результате получил, временно — о, конечно, временно! — отказавшись от «дела», был ощутимей вдвойне.
А спустя некоторое время Павлу Ивановичу позвонил по телефону какой-то человек и предложил повидаться по важному делу.
Они встретились в кафе. Высокий, плотный, совсем не старый человек в безукоризненном костюме, с легкой усмешкой на узком и холодном, как лезвие ножа, лице, когда они уселись за столик, вдруг вытащил золотой портсигар Павла Ивановича и негромко сказал:
— Это, конечно, ваш. Как и некоторые другие вещи, которые я хотел бы вам вернуть.
От изумления Павел Иванович даже не нашелся, что ответить, и незнакомец продолжал: