— Не подходи! Убью! — крикнул он.
Ни Кот, ни двое остальных парней еще не успели сообразить, что произошло, когда раздался истерический крик Ниночки:
— Кот, Кот! Он сейчас в окно выскочит!
На полу стонал Косой, пытаясь подняться. Кровь сочилась по смуглой щеке, черные глаза были полны бешенства.
— Дай ему, Кот, — прохрипел он.
И Кот глыбой двинулся на нож. Парни зашли с боков.
— Стой, ребята, — угрожающе предупредил Виталий. — Бежать мне некуда. А она… — ему вдруг пришла новая мысль. — Она же дешевка! — он с презрением посмотрел на Ниночку. — Она же липла ко мне всю дорогу и плевала на тебя, Косой! Хотела, чтобы затащил ее под любой куст, паскуда! А я чужих баб не трогаю! Понял?
Он сказал это с такой силой и яростью, что взгляды всех обратились на Ниночку, и та залилась краской, задрожали губы, она съежилась, как от удара, под неостывшим взглядом Косого. Да, Виталий не врал, это было сейчас всем ясно.
— Гнида… — прошипел Косой, тяжело поднимаясь с пола и утирая рукой кровь со щеки. — Теперь попомнишь меня… — и он грязно выругался.
Видно, Ниночку тут знали.
Кот, сопя, отошел от двери, парни замерли. Все ждали, что скажет Косой. А тот мутно посмотрел на Виталия и, повернувшись к Анисье, которая испуганно жалась в своем углу, хмуро приказал:
— Водку давай, зараза! — и только потом бросил Виталию: — Опускай нож.
Все уселись за стол.
Выпив, Косой вдруг задумчиво сказал, глядя куда-то мимо Виталия:
— Ну, ты даешь, Олежка! Но откуда все-таки эта… — он опять выругался, кивнув на Ниночку, — откуда она про гостиницу взяла, а?
Виталий не увидел, а скорей почувствовал, как снова насторожились парни вокруг. Косой уставился в пространство, и только желваки круто перекатывались под смуглой кожей на скулах.
— Я в гостиницу ту девчонку проводил, — как можно беспечнее ответил Виталий. — Почем я знаю, кто еще туда заходил?
«Неужели не все? — с тревогой подумал он. — Неужели еще что-то будет?» Голова горела, минутами накатывала вдруг странная слабость. И Виталий подумал: «Что со мной? Трушу, что ли?»
— Почем знаешь? — переспросил Косой, не поворачивая головы. — А мы почем знаем, брешет она или нет?
— Первый раз она вам брешет, что ли?
— Ну, не первый… А все-таки…
Косой, прищурившись, оглядел своих дружков и кивнул одному, длинному, рыжему, в синей мятой рубашке с закатанными рукавами.
— Слышь, Нос. Кто у тебя там в гостинице есть?
— Дядька, — сумрачно ответил рыжий.
— Чего делает?
— Двери открывает.
При этих словах Виталий чуть заметно вздрогнул: рыжий говорил о швейцаре, тот видел его и Светлану, и, конечно, видел Костю, и знает его, и, может быть, даже поинтересовался, к кому Костя пришел. Да и выходили они с Костей… Нет, выходили они по очереди, сначала ушел Костя… Нет, сначала ушел он, Виталий… Да нет же… Мысли почему-то путались. Стало трудно дышать. Что еще задумал этот Косой?