— Принимаю к сведению, — сказал он, улыбнувшись. — С тобой не поспоришь…
— Я не хочу спорить ни о чем, — прошептала она. — Поцелуй меня, Мэтью.
Забыв о своем намерении не поддаваться чарам Ханны Фарли, Мэтью сдался на милость победительницы. Как мог он отказаться от этого алого, сочного рта, от этих жарких объятий. Целуя ее, он нежно ласкал ее грудь, спустив с плеч тонкие лямки летнего платья.
— Какое блаженство! — пролепетала Ханна, не узнавая собственный голос. Засунув руки под его рубашку, она гладила его спину.
— Ты мой страстный земной ангел, — ответил он, чувствуя, как ее тяга к нему вызывает ответное желание.
— Я люблю тебя, Мэтью, — прошептала она так тихо, что не знала, услышал ли он. Ей уже двадцать шесть лет, но она впервые сказала такие слова. Кто бы мог подумать, что все свершится так неожиданно и неотвратимо? Она долго ждала, что и к ней придет любовь. И вот он здесь, рядом с ней, и жаждет ее любви так же, как и она.
Целуя и лаская друг друга, они лишь на мгновение прервали эту сладкую муку — для того, чтобы сбросить одежду.
Испытав острую боль, к которой Ханна была готова, она несмело подхватила ритм его движений, а когда все его тело содрогнулось, она вновь прошептала слова любви.
Несколько мгновений они лежали молча. Для Мэтью было бы вполне естественным заснуть после такого захватывающего и тело и душу порыва, завершившегося восторженной разрядкой долго сдерживаемых чувств. Но он не мог себе этого позволить, его мысли медленно возвращались в обычное русло.
А Ханна и подавно не могла успокоиться. Спутанные волосы, распухший от поцелуев рот и сознание того, что он — первый мужчина в ее жизни… Все это наполняло ее тревогой и счастьем.
— Мэтью, ты как? — прошептала она, прикасаясь губами к его подбородку.
— Это я должен спросить у тебя, — ответил он, — как ты… себя чувствуешь?
— Не покидай меня, — попросила Ханна, продолжая его обнимать.
— Но признайся, тебе было больно? — неуверенно спросил он.
— Мне очень хорошо, — ответила она, и это была правда. А если бы она призналась ему, что больно, он, чего доброго, отправил бы ее в больницу. И хотя это был ее первый опыт земной любви, она чувствовала, что финал должен был быть иным. — Я в этом вопросе новичок, — пожаловалась Ханна, едва сдерживая подступающие слезы.
— Почему ты мне не сказала, что это твое первое настоящее любовное свидание? — спросил он, садясь на край кровати.
— Но ты меня об этом не спрашивал, — ответила она, тоже поднимаясь.
— Подумай сама, мог ли я задать тебе такой вопрос. Да мне и в голову не пришло, что в твоем возрасте… К тому же ты… — Тут он замолчал.