— Эй, сюда! Давай сюда! Мой мирный купец…
Иван стиснул зубы, подумал: "У вас одна повадка — заманить караул на борт и схватить его! Теперь бы в самый раз крикнуть зычно, изо всей мочи: «Братцы! Это шведы! Лупи их!» Но нельзя.
При виде своих Иван разволновался, сердце застучало часто. Однако он хранил выдержку, что стоило ему немалого труда.
Капитан Эрикссон, выйдя из каюты, поспешил к фальшборту. Карбас приблизился к фрегату, и на нем закричали:
— Это шведы! Люди с ружьями! Пушки!
Капитан, поняв, что русские раскусили обман, яростно заметался по палубе, в бешенстве стукнул кулаком по кромке фальшборта. Планшир, казалось, от удара прогнулся. Лейтенант, не выдержав, выхватил пистолет, выстрелил в людей на карбасе. В ответ оттуда грянул мушкетный залп. Капитан Эрикссон схватился за грудь, рухнул на палубу. Лейтенант кинулся к нему, но, вспомнив о Рябове, метнулся на мостик. Иван говорил рулевому, напряженно и горячо дыша ему в затылок:
— Лево, лево руля!
Борисов переводил поспешно, и глаза его остро блестели: — Лево руля!
Словно играючи, швед крутанул резное, высушенное, как кость, колесо из мореного дуба. Рябов еще раз сказал: — Лево! Не зевай!
Перекрывая слова Ивана, треснул вслед русскому карбасу мушкетный залп с фрегата. Рябов оттолкнул рулевого, и тот растерянно передал ему штурвал. Лейтенант не сразу сообразил, почему русский лоцман оттолкнул его матроса, а когда догадался, было уже поздно. На всем ходу фрегат врезался килем в отмель, и все, кто был на палубе, от неожиданности чуть не упали. Яхта, вырвавшаяся вперед, тоже ткнулась днищем в тяжелый, слежавшийся двинской песок.
Рябов успел только обернуться и сказать громко: — Вот тебе и маниха! Где твое золотишко, чужеземец? Плати за лихую работу!
И тотчас упал, сбитый с ног тяжелым ударом в затылок.
Палуба задрожала от, грохота ботфортов. Лейтенант изрыгал все известные ему ругательства, топча ногами русского вожу.
Шкипер разделывался с Борисовым, кинувшимся было Рябову на выручку.
Избитых русских солдаты торопливо втащили в пустую каюту, заперли дверь и кинулись к боевым портам.
С острова Линской Прилук голосом глуховатым, словно бы спросонья, рявкнула русская мортира, и ядро, перелетев через фрегат, шлепнулось в воду. Следом за этим выстрелом раздался пока еще не дружный залп батареи. На фрегате затрещали палубные надстройки. Фок-мачта вздрогнула, как подрубленное дерево, и рухнула, придавив нечаянно подвернувшегося под нее солдата. Вконец растерянный рулевой, вобрав голову в плечи, снова вцепился в рукоятки штурвала, теперь уже бесполезного, ненужного. Разъяренный лейтенант подбежал к нему, ударил его, и рулевой кинулся по трапу вниз.